"Жорж Сименон. Лунный удар" - читать интересную книгу автора

москитные сетки и кое-где случайно старый кувшин, таз с трещиной, пустой
сундук.
И наверху и внизу - везде закрытые жалюзи разрезали на полоски
солнечные лучи, и весь дом состоял из чередований тени и света.
Багаж Тимара был багажом молодого человека из хорошей семьи и на полу
в его комнате производил смешное впечатление. Жозеф не привык мыться в
маленьком тазу, а по другим надобностям уходить в кусты.
Он не привык, чтобы вокруг него кишели какие-то живые существа,
незнакомые мухи, летающие скорпионы, мохнатые пауки.
И это был первый приступ смутного недомогания, которое затем
преследовало его с упорством мириад насекомых. Вечером, погасив свечу, он в
темноте продолжал видеть неясные очертания клетки, образованной москитным
пологом. За тюлевой преградой чувствовал гигантскую пустоту, пронизываемую
шелестом, еле различимыми шумами, легкими движениями живых существ -
скорпионов, москитов, пауков? - то и дело садившихся на прозрачную ткань.
И он, лежа посреди своей сырой клетки, пытался уловить эти звуки,
колебания воздуха и в промежутках - внезапную тишину.
Вдруг он приподнялся на локтях. Э, да ведь настало утро! Лучи солнца
уже играли на стенах. Отворилась дверь. Спокойно улыбаясь, на него смотрела
хозяйка отеля.
Тимар лежал голый. Он это вмиг осознал. Его плечи и торс, бледные, в
испарине, не были закрыты измятой простыней. Почему голый? Он силился
вспомнить.
Ночью было жарко. Он вспотел. Тщетно искал спички: мерещилось, будто
какая-то неуловимая нечисть садится ему на кожу.
Тогда-то, несомненно, глухой ночью, он и сбросил с себя пижаму. И вот
теперь хозяйка видит его тусклую кожу и выступающие ребра. С невозмутимым
спокойствием она закрыла за собой дверь и спросила:
- Хорошо спали?
На полу валялись пижамные брюки Тимара. Она подняла их, встряхнула,
положила на стул.
Тимар не смел подняться. Его постель пропахла потом. В тазу осталась
грязная вода, а у гребенки были выломаны зубья.
И все-таки он не хотел, чтобы ушла эта женщина в черном шелковом
платье, улыбавшаяся так нежно и в то же время насмешливо.
- Я хотела спросить, что вы утром пьете: кофе, чай, шоколад? В Европе
вас, наверно, будила мать?
Она отвела в сторону москитный полог и усмехнулась, так что обнажились
зубы. Она не держала себя вызывающе и не держала себя по-матерински. В ее
поведении было и то и другое. Но особенно ощущалась в ней чувственность,
пропитавшая с головы до пят ее округлое тело тридцатипятилетней женщины.
Не голая ли и она под черным шелком платья?
Тимар, несмотря на свое смущение, задавал себе этот вопрос.
- - Ого, вас таки покусали!
Присев на край кровати, она коснулась пальцами его голой груди, чуть
выше соска, где алело маленькое пятнышко, и заглянула Тимару в глаза.
Вот и все, а остальное совершилось очень быстро, очень гадко, среди
беспорядка и с чувством неловкости.
Она была так же удивлена случившимся, как и он, растерялась и,
оправляя перед зеркалом волосы, сказала только: