"Жорж Сименон. Письмо следователю" - читать интересную книгу автора

неутомимо, как болезнь.
Мы ведь с вами люди одного типа, господин следователь.
У меня достало смелости пойти до конца; почему бы вам тоже не
набраться ее и не попробовать понять меня?
Я пишу вам, и мне вспоминаются три лампы под зелеными абажурами перед
судьями, еще одна перед товарищем прокурора и смазливая журналистка за
столом для прессы: со второго заседания какой-то юный коллега начал носить
ей конфеты, которыми она великодушно оделяла соседей - собратьев по перу,
адвокатов, меня.
Ее конфета была у меня во рту, когда вы зашли посмотреть, как идет
процесс.
Любите ли вы наблюдать в качестве зрителя, как судят тех, чьи дела вы
расследовали? Сомневаюсь. Коридор перед вашим кабинетом никогда не пустеет.
Один подследственный тут же сменяет другого.
На мой процесс вы заглянули дважды: в день оглашения приговора вы тоже
были в зале; вероятно, поэтому я и не взорвался.
- Ну, что я говорил! - лопаясь от гордости, кричал мэтр Габриэль
собратьям, подошедшим поздравить его. - Веди себя мой клиент поразумней, я
добился бы полного оправдания.
Дурак! Ликующий самодовольный дурак!
Не спешите! Если хотите посмеяться, вот вам удачный повод. Старый
бородатый адвокат в порыжелой мантии позволил себе возразить:
- Легче, дорогой коллега! Когда убивают из револьвера - оправдывают
направо и налево. Когда ножом - изредка. Когда руками - никогда! В судебных
анналах не найдется ни одного примера оправдания подсудимого при сходных
обстоятельствах.
Руками! Ну, не великолепно ли? Разве одного этого недостаточно, чтобы
вам захотелось перейти на мою сторону?
Мой сокамерник с нескрываемым восхищением, хотя и не без зависти,
смотрит, как я пишу. Это здоровенный, как бык, парень, лет двадцати -
налитое кровью лицо, светлые глаза. Он сидит со мной всего неделю. До него
компанию мне составлял бедный меланхолик, который по целым дням вытягивал
себе пальцы до хруста в суставах.
Мой быковатый сосед ударом бутылки по черепу убил старуху кабатчицу, к
которой забрался ночью, чтобы, как он бесхитростно выражается, "взять
кассу".
Говорят, судья возмутился:
- Бутылкой!.. И вам не стыдно?
А парень:
- Чего же было делать, если эта дура разоралась?
Вот и пришлось заткнуть ей глотку. Смотрю - на стойке бутылка. Я даже
не знал - пустая или полная.
Сейчас он убежден, что я добиваюсь пересмотра приговора или
каких-нибудь послаблений.
Он, конечно, убил, хотя и случайно - он, пожалуй, прав, виня чуть ли
не во всем самое старуху, - но ему никогда не понять, зачем я так упорно
доказываю, что действовал предумышленно и в полном сознании.
Слышите, господин следователь? Предумышленно.
И пока этого хоть кто-нибудь не поймет, я одинок на свете.
И в полном сознании!