"Жорж Сименон. Письмо следователю" - читать интересную книгу автора

тротуара я видел мягко освещенные окна, золотистые шторы.
Я пробегал сотни метров во мраке, на минуту сбрасывал мокрое пальто и
мимоходом окунался в чужую жизнь, ни на миг не забывая о тьме, царящей за
стеклами окон.
Боже, как я волновался!
"Она у себя, одна... Впрочем, эта толстуха госпожа Дебер наверняка
сидит у нее".
Я цеплялся за эту успокоительную мысль. Г-жа Дебер - одна из тех
женщин в возрасте, которым довелось кое-что пережить. Муж ее служил
багажным кассиром.
Они жили недалеко от вокзала в довольно уютном двухэтажном доме из
розового кирпича с крыльцом в три ступеньки и дубовой навощенной дверью с
множеством ненужных медных накладок. Все годы брака г-жа Дебер мечтала
иметь детей, обращалась ко мне, ко всем моим ларошским коллегам, ездила в
Нант, даже в Париж и везде получала одинаковый ответ.
Муж ее угодил под поезд прямо на Ларошском вокзале, в двухстах метрах
от собственного дома, и с тех пор, боясь одиночества, она сдавала второй
этаж.
Подумать только! Сперва я радовался, что за Мартиной присматривают моя
мать и Арманда, теперь - что рядом с ней г-жа Дебер.
Раз десять я чуть было не поехал к ней в промежутке между двумя
визитами. Прошел я и мимо "Покер-бара".
Оснований заглянуть туда у меня было еще меньше, чем прежде, и
все-таки я насилу удержался.
Мы пообедали под успокоительный стук вилок о фарфор. Мне оставалось
еще несколько визитов в городе.
- Я, вероятно, загляну, к этой девушке - не нужно ли ей чего. Завтра я
должен написать Артари, как она тут.
Я боялся, что мне возразят, начнут отговаривать.
Однако Арманда промолчала, хотя, без сомнения, слышала, что я сказал,
и только мать посмотрела на меня чуточку пристальней, чем обычно.
Широкий проспект был проложен на месте бывших городских стен. Это
квартал казарм. По вечерам лишь перед редкими лавками на тротуар ложатся
прямоугольники света.
Меня лихорадило. Сердце учащенно билось. Я увидел дом: свет слева, на
первом этаже, окно второго тоже освещено. Я позвонил. Услышал, как по
коридору шаркают шлепанцы г-жи Дебер.
- Вы, доктор? Мадмуазель только-только вернулась.
Я взлетел по лестнице. Постучал. Уставился на полоску света под
дверью, и тут спокойный голос произнес:
- Войдите.
Абажур на лампе был из голубоватого шелка, под абажуром плыла струйка
дыма.
Почему я нахмурился? Почему у меня родилось ощущение пустоты? Видимо,
я ожидал, что сразу окажусь лицом к лицу с Мартиной. Она лежала на кровати,
одетая, улыбающаяся, с сигаретой в зубах.
Тогда, вместо того чтобы броситься к ней, обнять ее и выложить обе
добрые вести, которые столько раз смаковал по дороге, я в упор выпалил:
- Что ты там делаешь?
Таким тоном я не говорил еще ни разу в жизни. Я никогда не был