"Жорж Сименон. Письмо следователю" - читать интересную книгу автора

Все это шепотом.
- Сама знаешь.
- Нет. Его там не было.
- А если б был?
- Ответила бы, что не пойду к нему.
- Но выпить с ним выпила бы?
- Может быть.
Говорила Мартина тихо, как на исповеди. Глаз ее я не видел - она
смотрела через мое плечо.
- С кем ты говорила?
- Ни с кем.
- Врешь. Кто-то же направил тебя в "Зеленый дуб".
- Верно. Но я не знаю, как его зовут.
- Он предложил тебе выпить?
- Кажется, да.
Меня вдруг охватила грусть, господин следователь.
Нежная грусть. Мне казалось, я обнимаю больного ребенка. Мартина была
лжива. Она была порочна. И тем не менее подошла ко мне, хотя боялась, что я
изобью ее, - Прости, - в свой черед прошептала она.
А затем произнесла слова, которые я никогда не забуду, слова, как-то
особенно тесно связанные с детством:
- Я больше не буду.
Ее тоже подмывало расплакаться, но она не плакала.
Не шевелилась, боясь - я уверен в этом - опять разбудить во мне зверя,
а я тихонько увлекал ее к постели, еще хранившей контуры ее тела.
Она снова прошептала и, по-моему, не без некоторого удивления:
- Ты хочешь?
Да, я хотел. Но не так, как в Нанте. Я хотел почувствовать, что она
моя. Хотел, чтобы плоть ее неразрывно слилась с моей. И я овладел ею -
медленно, с ясным сознанием и перехваченным от волнения горлом.
Я сразу понял, что ее тревожило и отчего в ее глазах читалось
беспокойство. Она боялась, что разонравилась мне. Ее сбили с толку мои
ласки, неторопливые и как бы чуждые всякого сладострастия.
Наконец я расслышал шепот:
- Тебе помочь?
Я ответил "нет". Сегодня я вожделел не ее тела, которое, дрожа, искало
избавления и не находило его, не рта, раскрытого, словно для крика. Этим
обладали другие. Это была прежняя Мартина - Мартина коктейлей, сигарет и
баров.
В тот вечер я не думал о ее наслаждении. О своем тоже. Мне было нужно
другое. Я хотел медленно, с полным сознанием того, что делаю, перелить в
нее всего себя и волновался, как человек, переживающий самый торжественный
час своей жизни.
Я раз и навсегда принял на себя ответственность не только за себя, но
и за нее. Взвалил себе на плечи ее жизнь, ее прошлое и настоящее. Вот
почему, господин следователь, я обнимал Мартину с такой грустью.
Она осталась серьезна и спокойна. Почувствовав, что я растворился в
ней, слегка отвернула голову - наверняка для того, чтобы скрыть слезы.
Нащупала мою руку и сжала мне пальцы с той же медлительной нежностью, с
какой я обнимал ее.