"Жорж Сименон. Письмо следователю" - читать интересную книгу автора

Я прошептал ей в ухо, еще холодное с мороза:
- Прости.
Мне не было стыдно. Я больше не стыдился своих вспышек и взрывов,
потому что теперь знал: они - часть нашей любви, и эта любовь, такая, какой
мы хотим ее видеть, не может существовать без них.
Мы не двигались. Мартина уткнулась лицом мне в плечо. Я помню, что
смотрел в ту минуту куда-то вдаль, в прошлое и будущее сразу, с ужасом
пытаясь измерить путь, который нам оставалось пройти.
Я ничего не додумываю задним числом. Это было бы не достойно ни меня,
ни Мартины. Поэтому говорю сразу: никакого предчувствия беды у меня не
было. Я видел лишь дорогу, по которой нам предстояло идти.
Чтобы придать себе мужества, я прильнул к ее губам, и тут дверь
распахнулась. Перед нами выросла Арманда, а мы с Мартиной даже не успели
отпрянуть друг от друга. Арманда смерила нас взглядом и тоном, который
памятен мне до сих пор, процедила:
- Извините.
Затем она вышла, и дверь захлопнулась.
Мартина не поняла, господин следователь, почему я улыбаюсь и лицо у
меня сразу повеселело.
Мне полегчало. Наконец-то!
- Не волнуйся, дорогая. Не плачь. Главное, не плачь.
Я не хотел слез. Они были ни к чему. В дверь постучали. Вошла Бабетта:
- Мадам просит мсье подняться к ней в спальню.
Сейчас, моя добрая Бабетта! Сейчас, Арманда! Пока.
Я больше не могу. Задыхаюсь.
Не волнуйся, Мартина. Я прекрасно знаю, что ты дрожишь, что маленькая
девочка опять ждет удара. Тебя ведь всегда били! Положись на меня, дорогая.
Я иду наверх. Иду за свободой для нашей любви.
Бывают слова, которые нельзя произносить вслух.
Слова, которые выдают с головой одних и освобождают Других.
- Надеюсь, ты выставишь ее за дверь?
Ну нет, Арманда. Об этом не может быть и речи.
- Я, во всяком случае, не потерплю, чтобы она и дальше оставалась под
моим кровом.
Ну что же, раз это твой кров, старушка... Простите, господин
следователь. Я не прав. И в тот день тоже был не прав. Я плевался ядом. Да,
битый час плевался ядом, мечась, как зверь по клетке, между кроватью и
дверью.
Арманда, вцепившись рукой в штору, стояла у окна в исполненной
достоинства позе.
Прости меня и ты, Арманда, какой бы неожиданной ни показалась тебе моя
просьба. Все это было не нужно, бесполезно.
Я выложил все, что у меня было на сердце, все мои унижения, малодушные
капитуляции, подавленные желания, добавив к ним то, чего не было, и все это
взвалил на тебя, на тебя одну, как будто виновата была только ты.
Ты никогда не теряла хладнокровия, но на этот раз я увидел, что ты не
имела представления о мужчине, десять лет спавшем в твоей постели.
Я орал, и меня наверняка слышали внизу:
- Я люблю ее, понимаешь? Люб-лю!
И тогда, растерявшись, ты предложила: