"Жорж Сименон. Письмо следователю" - читать интересную книгу автора Но в ней исчезало всякое сходство с журнальной обложкой, а я и не
желал видеть ее такой вот красавицей. На губах не было помады, на ресницах - туши, на щеках - пудры, и Мартина становилась просто женщиной, а потом за день мало-помалу вновь обретала облик, какой бывал у нее во сне. Иногда мне казалось, что я провел по ее лицу резинкой. В первые минуты пробуждения черты ее были расплывчаты, как полустертый рисунок. И лишь постепенно проступало ее настоящее лицо, сплав того, каким оно стало, с тем, каким было когда-то, до всего. Если вы не понимаете меня, господин следователь, мне нет смысла продолжать, но я обратился именно к вам, потому что знаю: вы поймете. Я не создал Мартину. Я никогда не задавался высокомерной мыслью переделать женщину в соответствии со своим представлением о Женщине. Я просто упорно старался счистить с Мартины, с подлинной Мартины ту грязь, которая пристала к ней от всякой сволочи. Эту Мартину я любил и люблю, это моя Мартина, настолько слившаяся со мной, что я больше не ощущаю грани между нашими существами. Г-жа Дебер, вероятно, слышала все - наше перешептывание, вспышки гнева, раскаты моего голоса, звук ударов. Ну и что? Разве мы в этом виноваты? Позднее Арманда воскликнет: - О чем только думала эта женщина! Умоляю вас, господин следователь, взвесьте все! С одной стороны, мой дом, да нет, наш дом, дом Арманды - кресла, розовый лестничный ковер под медными штангами, бридж, портниха; г-жа Дебер с ее горестями - муж угодил под поезд, а у нее самой киста (у нее действительно была киста); с другой - расчета поставлено все, даже сама жизнь. Да, жизнь. Мартина поняла это раньше, чем я. Тогда она этого не сказала. Это единственное, что она от меня скрыла. Вот почему в иные минуты она смотрела на меня широко раскрытыми, словно незрячими глазами. Она видела дальше, видела меня другого, меня будущего, как я видел в ней былую Мартину. Она не отступила, господин следователь. Ни на секунду не поколебалась. И вместе с тем как она боялась смерти! Если бы вы только знали, какой детский страх вселяло в нее все, что связано со смертью! Попались мы на следующий день после того, как, снова затеяв бой с прошлым, с другой Мартиной, с одолевавшими меня призраками, я ударил ее еще сильней, чем в первый раз. Было восемь утра. Моя жена находилась, должна была находиться у моей младшей дочери: в тот день в школе не было уроков. В приемной, заняв все стулья, ждали больные. Я никак не мог собраться с духом и впустить первого. Под глазом у Мартины красовался синяк, и от этого ее улыбка была еще трогательней. Я захлебывался от стыда и нежности. Ночь после вчерашней вспышки провел почти без сна. Я сжал ее в объятиях. С бесконечной кротостью. Да, да, с бесконечной кротостью - я был на это способен - и чувствуя себя любовником и отцом Мартины одновременно. Я понимал: отныне, что бы ни случилось, нас в мире только двое, ее плоть - моя плоть, и близок день, когда нам не нужно будет ни о чем спрашивать друг друга, а призраки исчезнут. |
|
|