"Жорж Сименон. Письмо следователю" - читать интересную книгу автора

Тем не менее в половине восьмого утра Мартина спускалась вместе со
мной в кабинет, надевала халат, косынку и подготавливала все, что нужно для
работы.
Завтракать мы ходили вместе, обычно в ресторанчик для шоферов, и
Мартина частенько посматривала на меня с тревогой.
Мне приходилось ее успокаивать:
- Клянусь тебе, я счастлив.
Это было правдой, это действительно была жизнь, начавшаяся заново
почти с нуля. Я был бы рад, оказаться еще беднее, если бы подниматься вверх
предстояло с еще более низкого уровня.
Затем Мартина везла меня по запруженным улицам, ждала, пока я выйду от
больного, а вечером, если было время, мы отправлялись за провизией, чтобы
пообедать дома, в нашей кукольной квартирке.
Развлекались мы редко. Непроизвольно переняли привычки соседей по
кварталу: раз в неделю проводили вечер в том же кинотеатре, что и мои
больные; там пахло апельсинами, эскимо, кисленькой карамелью и под ногами
трещала скорлупа арахиса.
Планов на будущее мы не строили. Это ли не доказательство, что мы были
счастливы?


Глава 10

Каждый вечер, прежде чем заснуть, Мартина клала голову в ямку под моим
плечом, и нам случалось просыпаться утром в той же позе - каждый вечер,
господин следователь, мы смежали глаза не раньше, чем я переливал себя в
глубины ее плоти.
Это был почти обряд. Мартина боялась этой минуты: она знала, какую
цену плачу я сам и заставляю платить ее за каждое пробуждение в ней былой
Мартины. Ей приходилось изо всех сил избегать нервного срыва, того
оцепенения, от которого мне становилось так больно, задыхающихся отчаянных
попыток добиться неведомого ей избавления, попыток, от которых она прежде
отказывалась, лишь окончательно выбившись из сил.
- Сам видишь, Шарль: мне не быть такой, как все женщины.
Я утешал ее, но и сам начинал сомневаться. И тогда мы всерьез
страшились грани, неизменно отделявшей для нас день от ночи, грани, на
которой мы пытались слиться воедино...
- Поверь, настанет день, когда ты перестанешь об этом думать, и чудо
все-таки произойдет.
И оно произошло. Я помню, как прочел в ее глазах удивление, еще
смешанное со страхом. Чувствуя, как пока тонка нить, не рискнул
подбадривать Мартину и притворился, будто ничего не замечаю.
- Шарль...
Я обнял ее еще крепче и нежнее, и она совсем уж по-детски спросила:
- Мне можно?
Ну, конечно, можно. На этот раз плоть ее раскрывалась, как цветок, и
мои глаза не в силах были оторваться от ее глаз. И тут у Мартины вырвался
громкий крик, какого я никогда не слышал - животный вопль и возглас
торжества одновременно; она улыбнулась новой улыбкой, в которой смешались
гордость и смущение - ей было чуточку неловко, она откинулась головой на