"Жорж Сименон. Дело Фершо" - читать интересную книгу автора

открыла ее.
Отчего она смотрела на него, ничего не спрашивая?
- Здесь проживает господин Дьедонне? - осведомился он.
- А что вам 01 него надо? - невозмутимо спросила та в свою очередь.
- Я от его парижского нотариуса Кюрсиюса.
Убедило ли ее это? Или что-то вызвало сомнения?
Понадобилось время, прежде чем она произнесла:
- Обойдите дом. Я вам открою.
Оказавшись снова перед главным входом, он услышал ее шаги в коридоре,
потом повернулся ключ в замочной скважине.
Коридор был узкий, выложенный желто-красной плиткой, как в буржуазных
домах. Через витражные фрамуги проникал красноватый свет. Справа была
вешалка, подставка для зонтов, слева - две темные, выкрашенные под дуб
двери, затем лестница на второй этаж - гам слышался шум.
- Проходите сюда.
Ему показалось, что старуха собирается оставить его одного, но та
вошла следом и прикрыла дверь. Они оказались в комнате, служившей, видимо,
гостиной. Стены были обиты черными метровыми панелями, над ними был натянут
коричневый гобелен, местами отклеившийся и разорванный там, где торчали
гвозди для подвески картин.
Мишель невольно попробовал определить запах этого помещения.
- Господин Дьедонне дома? - нерешительно спросил он.
Мебель была сдвинута в угол - пустые книжные полки, нагроможденные
друг на друга кресла, стол в стиле Генриха III, с резными львиными головами
по углам.
- Вы знакомы с господином Дьедонне? - спросила старуха.
Он едва не солгал.
- Я знаю его по имени. Мэтр Кюрсиюс сказал, что он ищет секретаря и
что я могу ему подойти.
Ему не нравились спокойствие и подозрительность, с которыми она
рассматривала его с головы до ног, словно жалея, что впустила в дом и
размышляя, не выставить ли за дверь. Самым поразительным в ней было то, как
неподвижно и молчаливо она стояла.
- Ладно, - вздохнула она наконец. - Когда он сойдет вниз, я предупрежу
о вашем приходе.
И удалилась, неслышно скользя на войлочных подошвах. Ему показалось,
что некоторое время она еще постояла за дверью, прислушиваясь. Старуха не
предложила ему сесть, хотя тут стояли разрозненные стулья, заваленные
старыми бумагами, нотными тетрадями и разными предметами.
"Видимо, он переезжает", - подумал Мишель, чтобы успокоить себя.
Над его головой раздавались тяжелые шаги. Там кто-то расхаживал взад и
вперед, слышался глухой шум, словно переставляли мебель, звучали отголоски
разговоров, - это укрепило его в мысли о переезде.
У него не было часов, и он подумал, что теперь, наверное, около
одиннадцати. Ему было холодно. Комната не отапливалась. Она пропиталась
сыростью.
Мишель опять подумал о Лине, испытывая угрызения совести за то, что не
позвонил, и вздрогнув при мысли, что придется признаться ей в том, что он
затеял пустое дело.
Может быть, знакомый, встреченный на площади Клиши, ошибся? Он никак