"Жорж Сименон. Дело Фершо" - читать интересную книгу автора При этом слове он посмотрел на часы и понял, что пора уходить. Было
около семи. Он стал лихорадочно одеваться. - Вот видишь! - Что "видишь"? - В какое волнение ты приходишь при одной мысли, что опоздаешь! Если ты решил быть рабом этого господина целый день за восемьсот франков... - Ты дура! - Спасибо! Он был в ярости из-за своего поражения, но в еще большей степени оттого, что не нашелся с ответом. Уже собравшись уйти, не поцеловав ее, он все-таки вернулся к постели и, смягчившись, склонился к ней: - Не сердись, малышка. Я совершенно уверен в своей правоте и в том, что это принесет нам состояние... - Иди же. А - Улыбнись. - Нет. - Немедленно улыбнись! - Ладно. Он умчался, а она недовольно бросила ему вдогонку: - Не оставляй меня надолго одну! Арсен сказал ему, что через болота ведет тропинка. Мишель так спешил, что решил вернуться в "Воробьиную стаю" по ней. Конечно, хорошо бы у кого-нибудь узнать дорогу. Но спросить было не у кого. Придется искать ее самому. Но, когда он прошел уже полпути, тропинка исчезла, и под ногами стала шуршать трава. головой облака начали бледнеть, открывая обширные карманы, полные дождя. Когда он наконец нашел дорогу, то был уже весь в грязи, в прилипшей к телу рубашке. Тщетно поискав свет на втором этаже, Мишель обошел первый этаж и увидел Арсена, заводившего машину, - каждое утро спозаранку он отправлялся в Кан за почтой. Как обычно, Арсен насмешливо поздоровался с ним, оглядел с ног до головы, а потом сделал жест, означавший, что патрон в дурном настроении, Мишель прошел через кухню. - Я не знал, что уже так поздно, - сказал он Жуэтте вместо приветствия. Но та, макая хлеб в кофе с молоком, не удостоила его ответом. Он не отважился сразу подняться к себе... Прошел в столовую, служившую одновременно кабинетом и гостиной. В камине горел огонь. Сидя к нему спиной, Фершо ел яйца всмятку. - Я опоздал? Прошу прощения. С самого момента, как я приехал сюда, мне хотелось совершить утреннюю прогулку к берегу моря... Взгляд Фершо красноречиво уперся в его грязные брюки. И все. Разве можно было так запачкаться у моря? У Мишель не было сменной одежды. Он сел. Старуха принесла яйца в салфетке. Патрон продолжал есть в тишине, с видом человека, думающего о чем-то своем. Мишель избегал смотреть на него. Но подчас ловил его короткий, словно украдкой брошенный взгляд. Фершо думал о нем. Что он думал? Почему, встав, чтобы устроиться поближе к камину, он только вздохнул, утирая губы салфеткой? |
|
|