"Жорж Сименон. Дело Фершо" - читать интересную книгу автора

особое чувство тревоги, которое этим, вероятно, ему и запомнилось. Он
разглядывал знакомые лавки, пятна света и теней, газовые фонари, фигуры
прохожих, но весь этот мир был словно лишен своей привычной
основательности. И он, в этом лихорадочном состоянии, со слезами, с
застрявшим в горле комом, со стыдом, был отторгнут этой действительностью.
Сходное чувство испытал он, когда бесшумно закрыл маленькую дверь в
массивном портале на улице Канонисс. Ему казалось, что он как бы видит себя
со стороны - светлое пятно желтого плаща в темноте чужой улицы. Так что
невольно возникал вопрос: что он тут делает?
Он вышел из почти незнакомого дома на цыпочках, украдкой, со страхом и
чувством унижения и, машинально оглянувшись на слабо освещенные окна
напротив, бросился к улице Сен-Жан, чтобы поскорее окунуться в ее шум и
движение.
Разглядывая прохожих, витрины, у одних - убогие, у других -
привлекательные, с выложенными на них веером кочанами увядшей цветной
капусты, муляжами дичи в окружении фальшивых колбас в серебряной бумаге, он
различал в глубине лавок торговцев, занятых своим обычным делом. И тогда
невольно спрашивал себя: кто из них - он сам или все эти люди - выпадает из
действительности, и не является ли улица Канонисс частью тех ночных
кошмаров, при воспоминании о которых краснеешь, когда просыпаешься?
Могли ли догадываться те, кто шел с ним рядом, что незадолго до этого,
затаив дыхание, он сидел в комнате второго этажа, не похожей ни на какую
другую, описанную в книге или показанную в кинофильме?
В течение трех дней в огромном камине поддерживался такой же сильный
огонь, как в хлебопекарных печах, так что жара в комнате стала невыносимой.
Однако едва приоткрывалась дверь и проникала струя свежего воздуха, как
злобный и угрожающий Фершо выпрямлялся на своем ложе.
Он бросил в угол жалкий и тощий матрас со своей раскладушки и спал
прямо на брезенте. Минувшей ночью он улегся на голом полу рядом с
телефоном, большим револьвером и разбросанными повсюду документами.
газетами и медикаментами. В метре от него вдоль стен стояла изысканная
полированная мебель другой эпохи, на стенах были развешаны картины в
пастельных тонах, а над дверью висела штора эпохи Регентства, по всей
видимости, состарившаяся в этой комнате.
Боясь малейшим движением, неуловимым для других дуновением ветра
разбудить Фершо, Моде долго ждал, прежде чем решился открыть дверь и выйти
в темный коридор, в глубине которого светилась щель в двери комнаты Жуэтты.
Она была там одна, готовила питье. Арсен, должно быть, ушел из дому или
сидел у себя.
- Я выйду подышать воздухом...
Она посмотрела на него с видом человека, которого только что разбудили
и он еще окончательно не проснулся.
- Если я срочно понадоблюсь, позвоните в пивную Шандивера. Я,
вероятно, зайду туда.
Он бежал из дому, как бегут от опасности, словно старуха могла
удержать его; кубарем скатился по лестнице, пересек двор и оказался на
улице. Вокруг кипела жизнь. Его толкали люди, понятия не имевшие о Фершо.
Он слышал обрывки их разговоров, и ему было досадно, что он не такой,
как они. Он пробирался среди них, как человек, который стремится поскорее
покинуть дурное место, чтобы о отделаться от воспоминаний о каком-то