"Жорж Сименон. Дело Фершо" - читать интересную книгу автора

постыдном удовольствии.
Да, здесь кипела жизнь... Тротуары, квадраты или прямоугольники
витрин, проезжавшие со звоном трамваи, полицейский на перекрестке.
Воплощением же этой жизни была видневшаяся вдали просторная, сияющая огнями
пивная Шандивера, в чью теплую атмосферу ему хотелось скорее погрузиться.
Напрасно, находясь на улице Канонисс, он позволял так на себя давить.
Теперь он походил на тех женщин, которые, не ради кокетства рвут на себе
волосы возле покойника, закатывают глаза, пытаются разорвать на себе
одежду, а спустя несколько часов позволяют вести Себя к обильному столу -
нельзя мол, распускаться! - и перед тем, как начать есть, всхлипывают и
припудривают лицо.
Он боролся с самим собой. Дьедонне Фершо... Ну и что? Во-первых, этот
человек был ему никем. Моде поступил к нему случайно. Так почему тот
смотрел на него так пристально, словно гипнотизируя? Он не желал как
следует платить ему за труд секретаря, но не давал и ни минуты покоя,
ревнуя больше, чем любовницу. Дай ему волю, он попытался бы помешать ему
даже думать о чем-либо другом, кроме как о нем самом, о Фершо.
Вероятно, Арсен, с его оскорбительным здравым смыслом и гнусным
цинизмом, был прав, утверждая, что патрон безумен. Если бы его миллионов не
существовало в действительности... Но они существовали. Доказательством
тому служили Эмиль Фершо, все эти письма, .телефонные звонки, все эти
послушные человеку с улицы Канонисс банкиры и юристы.
Имел ли Дьедонне право спать, словно больной зверь, скорчившись в
своей берлоге, в кое-как прибранном углу?
Они покинули "Воробьиную стаю" всего три дня назад. И снова прав
оказался Арсен, которого Мишель ненавидел за его иронические ухмылки.
- Вот увидите, через сутки мы будем в Кане.
- С чего вы взяли? - с удивившей его самого почтительностью
простодушного мальчишки, обращающегося к взрослому, спросил Мишель.
- Приближается приступ...
Ночью они действительно услышали, как мечется Фершо. Но он никого не
позвал, сам спустился за холодной водой, а утром, в восемь, не вышел из
своей комнаты, по-прежнему стуча по полу своей деревяшкой.
- Велите Арсену подготовить машину и помогите снести в нее все
документы.
Его лихорадило, глаза блестели. Рядом с грязным стаканом лежали
таблетки хинина. Мишель еще не знал, как начинается приступ малярии. Он
только чувствовал, что, обычно такой самоуверенный, Фершо испытывает страх.
Возможно, страх смерти, страх подохнуть в этом чужом доме. Оттого он и
сбежал в другой город, бывший ему столь же враждебным, как и эта большая
хибара в дюнах. Может быть, он испытывал потребность оказаться поближе к
свету, к толпе?
К нему поднялась Жуэтта. Переругиваясь, они долго разговаривали.
Старуха настаивала на том, чтобы вызвать врача.
Наконец, смирившись, что-то бормоча сквозь зубы, она стала помогать
Арсену и Мишелю собирать и запихивать в машину все, что они возили из дома
в дом. На губах Фершо начала проступать пена, но он не жаловался, не
промолвил ни слова.
У Мишеля не было времени предупредить Лину. Сначала он решил, что,
увидев их перегруженную машину, она все поймет. Но потом сообразил, что это