"Жорж Сименон. Рождество в доме Мегрэ ("Мегрэ") " - читать интересную книгу автора

которых так же потрескивали, и не меньше десятка столовых, где стоял такой
же особенный воскресный запах. То же, конечно, было и в доме напротив.
Каждая семья проводила этот день спокойно, безмятежно - с обязательной
бутылкой вина на столе, пирожными, графином ликера, извлеченным из буфета,
и во все окна проникал тот же унылый серый цвет пасмурного дня.
Именно из-за этого сумрака уже начиная с утра Мегрэ чувствовал себя не
в своей тарелке. В девяти случаях из десяти, расследуя серьезное
преступление, он все больше погружался в новую обстановку, сталкивался с
людьми незнакомого или малознакомого круга, и ему приходилось узнавать все,
вплоть до мельчайших привычек и обычаев не известной ему ранее среды.
В этом деле, которое и делом-то нельзя было назвать - ему ведь никто
его не поручал, - все было иначе. Впервые событие произошло поблизости от
него, в доме, где он мог бы жить и сам.
Мартены могли оказаться его соседями по площадке, и в этом случае за
Колеттой, когда ее тетке понадобилось бы уйти, приглядывала бы, разумеется,
мадам Мегрэ. Этажом ниже тоже жила старая дева, вылитая мадемуазель Донкер,
правда чуть потолще и побледнее. Портреты в рамках отца и матери месье
Мартена ничем не отличались от портретов родителей Мегрэ, и увеличивали их,
вполне возможно, в одном и том же ателье.
Не оттого ли он испытывал ощущение неловкости?
Ему казалось, что дистанция, отделяющая его от соседнего дома, слишком
ничтожна, и это мешает увидеть вещи и людей свежим, непредвзятым взглядом.
. О своем утреннем визите он рассказал жене во время завтрака,
праздничного завтрака, после которого он с трудом поднялся из-за стола, - и
теперь она со смущенным видом то и дело посматривала на окна напротив.
- Привратница уверена, что никто посторонний не мог войти?
- Не очень: до половины первого у нее сидели гости. Потом она легла
спать, а хождение взад и вперед, как обычно в рождественскую ночь, не
прекращалось.
- Ты боишься, как бы еще чего не случилось?
Да, именно это беспокоило Мегрэ. Но прежде всего тот факт, что мадам
Мартен пришла к нему не по собственному желанию, а под нажимом мадемуазель
Донкер. Если бы она встала пораньше, первая обнаружила куклу и услышала
историю с Дедом Морозом, кто знает, не скрыла бы она все и не велела бы
девочке молчать?
Кроме того, она воспользовалась первым попавшимся предлогом, чтобы
уйти из дому, хотя у нее было достаточно провизии. По рассеянности она даже
купила масло, хотя в оконном шкафчике на кухне у нее лежал целый фунт.
Мегрэ тоже поднялся, пересел в кресло у окна, снял телефонную трубку и
вызвал уголовную полицию.
- Ты, Люка?
- Да. Я сделал все, что вы велели, шеф. У меня в руках список всех
арестантов, освобожденных за последние четыре месяца. Их гораздо меньше,
чем можно было ожидать. Среди них нет ни одного, кто когда-либо проживал на
бульваре Ришар-Ленуар.
Теперь это уже не имело значения: Мегрэ почти полностью отбросил эту
версию - слишком уж она была маловероятной. Допустим, кто-то, живший в
квартире напротив, спрятал там перед арестом что-либо стоящее, добытое
кражей или иным преступлением.
Очутившись на свободе, такой человек прежде всего захотел завладеть