"Жорж Сименон. Новые парижские тайны (Художественная публицистика) " - читать интересную книгу автора

обнаружили многие своеобразные черты его художественного метода. Уже в них,
соблюдая некоторые каноны "классического" детектива, Сименон заявил о своем
глубоком интересе к человеку, к его психологии, к тем сложным отношениям, в
которые люди вступают друг с другом в современном обществе.
Социально-психологические романы Сименона в 30-е годы привлекли к себе
внимание таких крупных мастеров того времени, как Франсуа Мориак, Жан Кассу,
Роже Мартен дю Гар, Жорж Бернанос. Особые отношения установились у Сименона
с признанным мэтром литературы, идейным вдохновителем большой части
западноевропейской молодежи Андре Жидом. Но вот что примечательно: как
показывают письма и отзывы Жида, его многочисленные пометки на полях романов
его младшего собрата по перу, маститый писатель увидел в произведениях
Сименона загадку, разгадать которую он пытался во время своих
продолжительных бесед с ним. В самом деле, непонятным для Жида было все - и
неожиданный для начинающего романиста огромный запас жизненных наблюдений, и
свобода от современной литературной моды, и точная, чрезвычайно емкая проза,
и - главное - в чем-то непривычное для французской литературы отношение к
человеку, как будто совершенно простому, ординарному и вместе с тем
обладающему внутренней глубиной. Говорить о каком-нибудь бродяге,
полуграмотном крестьянине, служанке или уличной женщине, так, как говорил
Сименон, в это время не умел никто.
Наиболее проницательные современники писателя "загадку" Сименона решали
однозначно: тем новым, что он внес во французскую литературу, он был обязан
могучему влиянию литературы русской. Об этом поздние исследователи
творчества Сименона писали не раз. Много раз о том, какую роль в его
становлении сыграла литература России, писал и сам Сименон. С юных лет он
был захвачен произведениями Пушкина, Достоевского, Толстого, Чехова, Гоголя,
но особенное воздействие на его подход к изображению человека, на его
отношение к миру простых людей оказал Гоголь. Нас не должно удивлять то
странное на первый взгляд сближение, которое позже будет делать Сименон,
сравнивая Гоголя с другим великим писателем, принадлежащим другой стране и
другой эпохе,- Фолкнером. И тот, и другой, с его точки зрения, создали свои
неповторимые миры, населенные настоящими, живыми людьми. Гоголь не только
помог ему увидеть "маленького", рядового человека; он придал этому человеку
героическое звучание и заставил полюбить его. Настойчиво возвращаясь то к
"Шинели", то к "Мертвым душам", Сименон подчеркивал в них органическое
сочетание комического и трагического, до которого до сих пор "поднимался
только Шекспир".


8

Достоевский помог Сименону заглянуть в души изломанные и несчастные,
почувствовать огромность неповторимого духовного мира каждого человека.
Скорее всего, именно Гоголь и Достоевский подсказали ему ту формулу, которой
он долго старался руководствоваться в оценке человеческих поступков и
которую так часто толковали упрощенно и наивно: "Понять и не судить".
Близким себе ощущал Сименон и Чехова: "В его произведениях я нахожу все
мои замыслы в более совершенном исполнении". Можно смело предположить, что
многие произведения или отдельные сцены в них были подсказаны французскому
писателю именно рассказами Чехова. У Чехова, отмечал он, часто узнаешь