"Жорж Сименон. Бедняков не убивают..." - читать интересную книгу автора

ли, я уже начала дремать, потому что за лень сильно
устала... Ну так вот, замолчал он, а потом говорит тихонько
и странным таким голосом: "Сволочь!". Я очень удивилась,
потому что он почти никогда не ругался... Он был не
такой... Я его спрашиваю:
"Что это ты?" Тут я открыла глаза - я ведь все время
лежала с закрытыми глазами - и вижу, он валится на пол. Я
закричала: "Морис!"
Понимаете, человек ни разу в жизни не падал в обморок...
Он хоть и не был здоровяком, но болеть никогда не болел...
Я встала... зову его, говорю... А он лежит на коврике
ничком и не шевелится... Я хотела его поднять, смотрю: у
него на рубашке - кровь...
Я позвала Франсину, это наша старшая. И как вы думаете,
что она мне сказала, когда увидела отца? "Мама, - говорит,
- что ты наделала!" - и кинулась вниз, звонить... Ей
пришлось разбудить угольщика...
- А где Франсина? - спросил Мегрэ.
- У себя в комнате... Она одевается... Ночью нам было
не до того, нот мы и остались неодетые... Уж вы извините,
что у меня такой вид... Сначала приходил доктор, потом
полицейские, потом господин комиссар...
- Не могли бы вы нас оставить одних?
Она поняла не сразу, переспросила:
- Оставить одних?
Она ушла на кухню, и слышно было, как она бранит детей -
все тем же нудным, монотонным голосом.
- Еще четверть часа, и я сошел бы с ума, - со вздохом
проговорил Мегрэ, подходя к окошку глотнуть свежего воздуха.
Трудно объяснить почему, но только во всем существе этой
женщины, возможно совсем не плохой, было что-то удручающе
унылое, что-то такое, отчего меркнул, становился угрюмым и
серым даже солнечный свет, лившийся в окно. Сама жизнь
делалась в ее присутствии такой тусклой, такой никчемной и
монотонной, что невольно хотелось спросить себя, неужели
улица со всем своим движением, солнцем, красками, звуками и
запахами была еще здесь, рядом, как говорится - только руку
протянуть.
- Бедняга!..
Не потому, что он умер, но потому, что жил!
- Кстати, как его звали?
- Трамбле... Морис Трамбле... Сорок восемь лет... Жена
сказала, что он служил кассиром в какой-то торговой фирме на
улице Сантье... Вот... Я записал: "Куврэр и Бельшас,
басонная торговля..."
И ко всему еще басонная торговля - шнуры, позумент и
прочее для гробов и катафалков!
- Знаете-ли, - рассказывал полицейский комиссар, -
сначала я подумал, что это она его убила... Не разобрался
спросонок, меня ведь с постели подняли, я только- только