"Жорж Сименон. Сын" - читать интересную книгу автора

столько же лет, сколько ей, и обе они коротают старость в двухстах метрах
от Бенедиктинского монастыря.
Ты видел ее и в Фекане. Помнишь мрачный домик, где так странно пахло
заношенной шерстью, в которую кутались обе старухи, и рыбой, выгружаемой в
порту?
Когда-то здесь, на улицах Фекана, твоя бабушка тоже продавала рыбу,
толкая тележку по мокрой мостовой. Это была красивая девица, едва умеющая
читать, никаким наукам она не обучалась, и тем не менее судьбе угодно было
сделать ее женой учителя.
Может быть, это объяснит тебе кое-что в твоей матери? Я не сказал бы,
что она стесняется своего происхождения. И все же с самого начала я понял,
как мучительно было ей в юности жить в этом большом доме, до отказа
набитом простонародьем.
В этой среде учитель - человек уважаемый, и когда кому-нибудь из
соседей нужно было написать письмо, спросить совета пли разрешить спор,
они шли к твоему дедушке Шавирону. Я не был с ним знаком, он умер от
сердечного приступа за несколько лет до моего приезда в Канн, и вдова его
тотчас же вернулась к себе в Нормандию.
Фотографии его я видел. У нас их две в семейном альбоме, помнишь?
Перед объективом он постарался принять суровый, чуть ли не свирепый вид.
Судя по рассказам, он был полон сознания собственной значимости, очень
гордился своим положением, усилиями, благодаря которым его достиг и охотно
напускал на себя важность.
Между нами говоря, он, как я полагаю, очень скоро начал страдать от
грубости жены. В ту пору у них было четверо детей. Твоя мама была самой
младшей. В семье считали каждый франк; в сущности, они были беднее, чем
окружавшие их простые семьи, которые надоедали им своими жалобами на
нехватки, - ведь приходилось еще держать перед соседями фасон.
Судьбы этих четырех детей сложились по-разному. Эмиль, единственный
сын, семнадцати лет поступил на морскую службу, через пять лет уволился и
обосновался на Мадагаскаре; оттуда он так и не вернулся, даже ни разу не
дал о себе знать. От чиновников, приезжавших оттуда, известно было, что он
женат на туземке и у них не то восемь, не то десять детей.
Может быть, во избежание дурных примеров мама никогда и не упоминает
при тебе о твоем дяде Эмиле. Старшая из дочерей, Жанна, сначала была женой
какого-то итальянского бакалейщика, который открыл лавку в Антибе, но
скоро прогорел и перебрался в Алжир. Там-то Жанна и встретила того
англичанина, за которого впоследствии вышла замуж, разведясь с первым
мужем. Ты слышишь иногда имя тети Жанны, к каждому Новому году она
присылает нам поздравительную открытку.
Что до Луизы, которая только на год старше твоей мамы, то она стала
монахиней Кармелитского монастыря.
Твоя мама, закончив школу в семнадцать лет, поступила машинисткой в
одно театральное агентство. Проработав там несколько месяцев, она вдруг
неожиданно решила переменить профессию и поступить на курсы медицинских
сестер. В семье она была младшей, последней, так что твой дед был только
доволен тем, что она еще немного, пока учится, поживет дома. Я так и не
знаю толком, что произошло в театральном агентстве. Когда я осторожно
попытался это выяснить у твоей мамы, она помрачнела и сказала только:
- Не будем говорить об этом, ладно? Просто я была глупой маленькой