"Жорж Сименон. Кот" - читать интересную книгу автора

ликовал. Он знал, что Маргарита и бровью не поведет, прикинется, будто
ничего не замечает, и будет вязать дальше, шевеля губами, как при молитве,
- на самом-то деле она беззвучно считает петли.
Иногда она ждала, пока он выйдет из комнаты или отвернется подкинуть
поленья в камин. А иногда, на несколько минут напустив на себя
безразличие, небрежно скользила рукой по переднику и хватала записку.
Все это происходило всегда примерно одинаково, но все-таки они
вносили в свои действия известное разнообразие. Сегодня, например, она
ждала, пока стихнет шум на стройке и в тупике, где они жили, станет тихо
Маргарита отложила вязание на табурет, словно закончив работу, полузакрыла
глаза и, казалось, тоже разомлела в тепле камина.
Прошло немало времени, прежде чем она сделала вид, что наконец
заметила свернутую бумажку у себя на переднике, и схватила ее пальцами в
тонких морщинках. Она словно раздумывала, не бросить ли бумажку в огонь,
казалось, она колеблется, но Эмиль знал, что это продолжение обычной
комедии. Он на эту удочку не попадется.
На протяжении долгих дней дети в один и тот же час возобновляют одну
и ту же игру все с той же верой в эту игру. Они верят понарошку. Разница
только в том, что Эмилю Буэну семьдесят три года, Маргарите - семьдесят
один. А еще разница в том, что их игра длится четыре года и они не
собираются ее прекращать.
В сырости и тишине гостиной жена развернула наконец бумажку и, не
надевая очков, прочла нацарапанное мужем слово: "Кот".
Она и бровью не повела. Бывали записки и подлинней, понеожиданней,
подраматичней; некоторые представляли собой сущие головоломки. Эта записка
была самая что ни на есть обычная. Эмиль Буэн писал такие, когда не мог
придумать ничего похитрей.
Маргарита швырнула бумажку в камин; в нем взметнулся и тут же опал
узкий язык пламени. Она сложила руки на животе и застыла: теперь во всей
гостиной только очаг подавал признаки жизни.
Часы затряслись и пробили один раз. Маленькая, щуплая Маргарита
поднялась, словно по сигналу. На ней было бледно-розовое шерстяное платье
того же оттенка, что ее щеки; поверх платья был повязан клетчатый передник
нежно-голубого цвета. В седине у нее еще проглядывали редкие золотистые
нити. Черты ее лица с годами заострились. Тем, кто ее не знал, казалось,
что на лице у нее отражаются доброта, печаль, смирение.
- Достойная женщина!
Эмиль Буэн не ухмылялся. Чтобы обнаружить свое душевное состояние, им
обоим давно уже не требовалось столь выразительных средств. Легкая дрожь
губ, чуть скривившийся угол рта, мимолетный огонек, вспыхнувший в зрачках,
- этого было вполне достаточно.
Маргарита огляделась, словно в нерешительности. Он догадывался, что
она сейчас сделает, как при игре в шашки один партнер предвидит ход
другого.
Эмиль не ошибся. Она подошла к клетке, просторной бело-голубой
стоячей клетке с золоченой решеткой. В клетке застыл пестрый попугай с
неподвижными глазами - не сразу можно было заметить, что глаза у него
стеклянные, а сам попугай, застывший на жердочке, - не живая птица, а
чучело. Но Маргарита глядела на него так ласково, словно он был живой;
протянув руку, она просунула палец между прутьями. Губы у нее