"Жорж Сименон. Исповедальня" - читать интересную книгу автора Это была правда. Во время ужина у Буадье его поразила царившая в доме
атмосфера, совсем не такая, как у них. Большая квартира с просторными комнатами, со вкусом обставленными в стиле ампир. Все очень просто, но основательно. Кабинет доктора наводил на мысль о покое и достатке. - По вечерам, - объяснила Андре Франсина, - отец иногда работает допоздна. Тогда он открывает дверь настежь и просит меня включить в гостиной музыку. Он очень любит камерную музыку - считает ее наиболее цивилизованной. А мы с мамой сидим и потихоньку болтаем; время от времени отец прерывает работу и спрашивает, о чем мы говорим. Никаких непроницаемых переборок. У г-жи Буадье нет будуара, у ее мужа нет необходимости прятаться на антресолях. Двери всегда открыты, между членами семьи постоянный контакт. - А знаешь, Андре, я ведь тоже водила тебя в детский сад. - Знаю. - Помнишь "Шалунов"? Так назывался частный детский сад на улице Мерль, за Эльзасским бульваром, где они жили, когда железную дорогу еще не упрятали под землю и они слышали все проходившие поезда. Дом содрогался днем и ночью, а люстра порой так раскачивалась, что, казалось, вот-вот сорвется с потолка. Дом был старый, квартира темная, с разномастной мебелью, купленной родителями у старьевщиков и на распродажах. Кабинет отца размещался в конце коридора, где целый день горел свет, а гранатовая гостиная служила приемной для пациентов, еще вербовавшихся не из состоятельных людей. спальнях, двери между которыми, пока Андре был маленьким, оставались открытыми. Г-жа Жюсьом! Так звали директрису "Шалунов"; это она научила Андре читать и писать, и от нее тоже пахло чем-то особенным. - В то время я готовила сама, как и в Париже, когда сразу после свадьбы мы жили у твоей бабушки, и потом, после переезда в двухкомнатную квартиру с окнами во двор, на набережной Турнель... Андре помнил только двор, вымощенный серым неровным камнем, и свой манежик из лакированного дерева: его ставили под окнами привратницы, чтобы та могла приглядеть за ним. В клетке прыгала канарейка. Особенно отчетливо он помнил эту желтую птичку и солнце, делившее двор надвое. - Твой отец еще учился в стоматологическом училище на улице Тарансьер, и я с тобой на руках изредка ходила его встречать. Лучше бы она помолчала! Он не любил воспоминаний, не принадлежавших ему одному. - Не моя вина, что у нас только один ребенок. Мне хотелось иметь шестерых, но я считала своим долгом лично воспитать тебя, и правильно сделала, бросив фармацевтику на третьем курсе. Неужели она не понимает, что напрасно говорит все это? - Мой отец так расстроился, что чуть не заболел. Он столько пережил из-за моего брата, который. Бог знает почему, выбрал военную карьеру. Теперь отец рассчитывал на меня в надежде передать мне свою аптеку напротив кладбища Монпарнас. А тут еще сестра выскочила замуж в семнадцать лет и уехала в Марсель... Андре знал: даже если это правда или полуправда - все равно она |
|
|