"Жорж Сименон. Исповедальня" - читать интересную книгу авторау того были такие же усики, такие же черные волосы, та же радость в глазах.
И еще он видел свою мать: уверенная, в себе, она выходила из выкрашенного желтым дома на улице Вольтера и, чуть дальше, садилась в машину. Он не сомневался, что, машинально взглянув в зеркальце заднего обзора, она нахмурилась. Она видела его. Может быть, узнала и Франсину. Но видел ли он ее - вот чего она не знала, вот о чем спрашивала себя с тех пор. Не потому ли она провоцировала его, закладывая основы своей защиты? Защищаясь, она нападала. Неуклюже набрасывалась на отца, поминая в своих нападках даже его крестьянское происхождение. И ей удалось смутить душу сына. Сможет ли он теперь смотреть на отца так же, как два дня назад? Она исказила его образ, и если в том, что она говорила Андре, была правда, эта правда тоже была искажена. В доме их было трое, с Ноэми, которая почти никогда не выходила из кухни, - четверо. И перед каждым длинный день, который предстоит прослоняться по дому, протомиться по углам, стараясь не встречаться друг с другом. Голод заставил Андре встать. Он открыл ставни: высоко в голубом небе светило солнце, мистраль раскачивал ветви деревьев. Отец, в фиолетовом халате, словно совершая моцион, расхаживал по главное аллее и, увидев сына на балконе, крикнул: - Как спалось? - Прекрасно. - Я еще не выходил из комнаты. - Вечером хорошо поработал? - Так себе. Комната его находилась в юго-восточной части дома и освещалась с двух сторон, а балкон выходил в сад в пандан со спальней родителей, расположенной в юго-западном углу здания. Комнаты разделялись будуаром и гостевой. Ванные выходили на север, как и вторая комната для гостей, которой никогда не пользовались, и ее заняла Ноэми вместо маленькой комнатки на задворках. Растрепанный, он спустился вниз, открыл холодильник, налил стакан молока. - Ветчины больше нет? - Есть, но она мне нужна для омлета на вечер. - Ну, кусочек, Ноэми! - Может, вам яйца сварить? - Нет, уже поздно. - Ладно, но только один кусочек. Он взял ветчину руками, съел без хлеба. - А что на обед? - Холодные лангусты. Наверху заходили. Встала мать. Ему не хотелось встречаться с ней, и он на цыпочках вернулся к себе. Здесь у него тоже был проигрыватель и пластинки, но он сбегал на чердак за Моцартом, которого слушал накануне целый вечер. |
|
|