"Жорж Сименон. Исповедальня" - читать интересную книгу автора

вместе?
- Мне безразлично.
- Что с тобой?
- Ничего.
Все сомнения отпали. Чуть дальше на улице стояла красная машина с
откидным верхом, к которой направлялась мать. Она села за руль, натянула
перчатки, хлопнула дверцей. Между ними было метров двадцать, и в тот
момент, когда она заводила мотор, ему показалось, что взгляды их
встретились в зеркале заднего обзора. Машина тронулась, завернула за угол
и исчезла в потоке автомобилей.
Они все еще шли рядом - он, придерживая свой мопед, она с книгами под
мышкой, но что-то уже изменилось. Франсина украдкой бросала на него
взгляды. Ни о чем не спрашивала, ничего не говорила. Они подошли к дому на
бульваре Виктора Гюго, огромному каменному зданию со светлой дубовой
дверью и медной табличкой справа:
Доктор Е. Буадъе невропатолог бывший зав. отделением в парижских
больницах.
- До свидания, Андре. Спасибо за коктейль.
- До свидания, Франсина.
Он улыбнулся ей с грустью в глазах, понимая, что им уже никогда не
вернуть легкость сегодняшнего дня.
Он лежал, как обычно, на животе, на полу мансарды, раскрыв перед
собой учебник химии, когда услышал голос Ноэми:
- Господин Андре, ужин подан! Вопреки требованиям хозяйки, она всегда
кричала снизу, из-под лестницы.
- Не могли бы вы пойти к нему и сказать, как всем, что стол накрыт?
- Нет, мадам. Вы не заставите меня, с моими-то венами, три раза в
день подниматься наверх и напоминать молодому человеку, что пора есть.
Он и сам прекрасно это знает.
Ужинали дома в половине девятого, поскольку отец редко заканчивал
консультации раньше восьми. Сегодня мать промолчала и не сделала Андре
замечания за то, что он снова вышел к столу без галстука.
Эта маленькая война тянулась между ними уже давно. Раз и навсегда он
выбрал для себя ту одежду, в которой ему было удобно и в лицее, и на
улице, и дома: бежевые бумажные брюки, полинявшие от стирки, сандалии с
ремешками и цветные, часто в клеточку, рубашки с открытым воротом.
Пиджак он надевал только в торжественных случаях, обычно же носил
полотняную куртку, а зимой надевал свитер.
- У нас в классе никто не носит галстуков.
- Сочувствую родителям.
Отец не вмешивался в их споры. Говорил он мало, ел медленно, с лицом
скорее спокойным, чем озабоченным, и даже если все замечал, вид у него
оставался отсутствующий.
Узкоплечий, с тонкой шеей и впалой грудью, он казался намного меньше,
чем был на самом деле, хотя при росте метр семьдесят лишь на восемь
сантиметров был ниже сына и на три - жены, которая выглядела довольно
крупной.
Суп съели в полном молчании, но Андре чувствовал, что мать еле-еле
удерживается от вопроса, который вертелся у нее на языке. И все-таки,
глядя куда-то в сторону, она задала его в тот момент, когда Ноэми подавала