"Жорж Сименон. Плюшевый мишка" - читать интересную книгу автора

знаем, куда их девать. И с ними дама: ни слова по-французски, но
напористее их всех, вместе взятых.
Конечно, она была уже в салоне, потому что он увидел ее гораздо позже
- еще молодую женщину, очень толстую, с утра увешанную драгоценностями.
Ее можно было принять за гадалку.
- Буду весьма удивлен, если дама из одиннадцатой в состоянии
принимать посетителей. Я позвоню вам сверху.
- Один из них, похоже, очень религиозный, говорит, что должен
совершить какую-то церемонию в присутствии ребенка...
Озабоченный, Шабо поднялся наверх, надел белый халат. Если старшая
сестра сегодня не дежурит, ее всегда можно вызвать, она живет на верхнем
этаже клиники. Мадмуазель Бланш также не было, в полумраке одиннадцатой
палаты он увидел мадам Лашер. Шторы были опущены. В тишине слышалось
дыхание больной. Он взглянул на температурный листок и нахмурился:
- Она не приходила в сознание?
- Приходила, часов в восемь.
- Рвота?
- Были позывы, вышло немного слизи. Она очень мучилась, и я позвонила
мадмуазель Буэ, она сказала, чтобы я положила ей на живот пузырь со льдом
и дала болеутоляющее.
Все это было записано вкратце, условными знаками, на листке, который
врач держал в руке. И все же он по привычке задавал вопросы.
Он стал щупать пульс, обеспокоенный температурой, которая, вместо
того чтобы понижаться, повышалась.
- Она не просила, чтобы ей принесли ребенка?
- Она только спросила, жив ли он и мальчик ли это.
Когда я ей ответила, она сразу уснула. Время от времени она стонет,
мечется во сне, пытается сбросить одеяло и сорвать аппарат. Я не отхожу от
нее ни на секунду.
- Я скоро вернусь.
Из-за опущенных штор он не мог выглянуть в окно. Он решил продолжить,
обход с седьмой. По коридору сновали сестры и одетые в голубую форму
санитарки. Они бесшумно ходили взад и вперед, у каждой в руках была
какая-нибудь ноша.
Его ассистент, доктор Одэн, должен был находиться выше этажом, в
гинекологическом отделении: он вел группу больных и замещал профессора,
когда тот уезжал из Парижа.
Интересно, ценит ли его Одэн, которого он принял к себе в клинику
несколько лет назад, - уважает ли в нем начальство? Видя его изо дня в
день, не растерял ли его подчиненный своего первоначального восхищения?
Что думал он о профессоре как о человеке? Разве не случалось ему,
говоря с профессором, отводить взгляд, разве Шабо не замечал, что тому
порой хотелось оставить за собой некоторых пациенток или уточнить диагноз?
Но, может быть, это все лишь плод воображения. Шабб уже не знал, где
правда. Слишком много он думает, и, в конечном счете, всегда только о
себе. Он постучал в дверь седьмой палаты. Пациентка стояла, она была в
халате в цветочек и наводила порядок, словно в номере гостиницы,
перекладывая и расставляя свои вещи по ящичкам и полкам.
Это была старая знакомая. У нее уже было двое детей, оба родились
здесь, в клинике "Липы", и она освоилась тут так же, как на улице