"Жорж Сименон. Плюшевый мишка" - читать интересную книгу автора

наливалась жиром.
Он только тем и занимался, что читал и перечитывал одни и те же книги
из своей библиотеки и наконец изучил их настолько, что мог бы
пересказывать слово в слово целые главы из Ренана.
Пенсии его едва хватало на то, чтобы кое-как перебиваться, и, не будь
стипендии, Шабо никогда не удалось бы завершить образование.
- Ах так! Я им больше не угоден!
Короче говоря, отец отказался от жизни. В свой последний год, хотя
ему было всего пятьдесят пять, он уже больше не читал и, безвольно осев в
своем кресле, глядел в небо, похожий на деревенских стариков, ожидающих
смерти на пороге своего дома.
Его память ослабла. Он путал имена, потом стал пропускать слоги,
потом целые слова, так что стало трудно понимать, что он говорит.
За много недель до смерти, последовавшей от приступа уремии, он
перестал узнавать сына, перестал подыматься с кресла по нужде.
Его портрет был здесь, в доме, среди фотографий медицинских светил.
Давид решил стать репортером, как этот злобный дурак, Жан-Поль Карон,
за которого его дочь Лиза вбила себе в голову выйти замуж.
Элиана мазала губы какой-то мерзостью, от которой ее рот выглядел
бледнее лица, что вместе с волосами, висящими прямыми прядями, делало ее
похожей на привидение.
Вивиана прошла через приемную, стуча по паркету высокими каблуками, и
на пороге кабинета воскликнула:
- Два часа! Мадам Рош сдержала слово, дала вам спокойно позавтракать.
Теперь телефон может и позвонить...
Она сдвинула брови, потому что профессор не шевельнулся. Сначала она
подумала, что он по обыкновению на какой-то миг "отсутствует", но, подойдя
ближе, убедилась, что он спит и на губах его блуждает какая-то тревожная
улыбка.


Глава 4


ЗАМЕШАТЕЛЬСТВО МАДАМ РОШ И ОБЕД С ДЕТЬМИ

Вивиана была причиной первой неурядицы, не такой уж, в общем,
серьезной, но за первой последовали еще две. Шабо не мог бы точно сказать,
о чем он думал, пока ехал в машине, но настроение у него было, пожалуй,
даже хорошее. Светило солнце, его осенние лучи сообщали предметам мягкость
очертаний. Было тепло. Дорогой он отмечал про себя разнообразные картины:
там собака спит у ворот, вытянув лапы в животном блаженстве; здесь шофер,
ожидая в "роллс-ройсе" хозяина, читает английскую газету; к Булонскому
лесу ритмичной рысью направляются всадник и всадница, и слышно, как
постепенно затихает стук копыт. Шабо словно открыл для себя заново этот
квартал, вновь увидел его таким, как в детстве: приютом мирной и
счастливой жизни.
Так вот: перед тем как свернуть направо и въехать в парк клиники,
Вивиана вдруг очень внимательно осмотрела оба тротуара, словно опасаясь
чего-то, и ему сразу пришел на память эльзасец. То, что она именно на этом