"Жорж Сименон. Ранчо "Кобыла потерялась"" - читать интересную книгу автора

на его месте было пусто, какой-то перекресток, но вывеска конкурировавшего
некогда с ним салуна - "Эльдорадо" - удивила Кэли Джона.
У Малыша Гарри играли, но находились у него в салунах и женщины,
которые пели и танцевали - у них были большие груди и толстые ляжки,
которые подчеркивались очень узкими корсетами.
В "Эльдорадо" только играли, женщин не было, и Кэли Джон подошел к
салуну, читая рекламные объявления, из которых явствовало, что заведение
осталось совершенно таким, каким оно было в 1880-м, в них уточнялось, что
именно этот салун посещали самые знаменитые ганмены Запада и что многие из
них нашли тут свою смерть.
Он толкнул дверь и узнал бар с самой длинной стойкой, какую он
когда-либо видел, с зеркалами, бутылками - старые бутылки здесь не
выбросили - и фотографиями. В глубине по-прежнему стояли столы с
объяснительными табличками.
- Вы знали Малыша Гарри? - спросил у хозяина, стоявшего за стойкой,
Кэли Джон.
- Я здесь всего три года...
У хозяина был сильный славянский акцент. Он, наверное, обосновался в
Санбурне сразу, как прибыл из Европы.
- В этой брошюре вы найдете всю историю города, - добавил он.
Справа, на улице, вернее при выходе на эту улицу, зияла дыра, похожая
на вход в ущелье, - это была самая знаменитая в тех краях шахта, на
которой он работал.
А совсем рядом дом, он внимательно оглядел его, и горло у него
перехватило.
Именно тут в блестящие периоды, когда у них заводились деньжата, они
жили оба на полном пансионе у прекрасной Луизы, довольно полной брюнетки,
которая была похожа на императрицу Евгению и в которую все они были
влюблены.
Иногда вечером Энди возвращался понурив голову, ложился рядом с ним у
Луизы был только один просторный дортуар - и заявлял с деланным
равнодушием:
- Завтра уезжаем отсюда.
Это значило, что он проигрался. Это случалось нечасто. Он не играл
как все остальные. Да он и не был как все. В его облике была некая
нервозность, которая не встречается у этих мужчин, выдубленных солнцем и
изъеденных песком из шахт. Лицо у него так и оставалось бледным, и он был
любимчиком Луизы, которая считала, что у него девичья кожа.
Вечерами напролет он, отмечая все выигрыши, сидел у стола с рулеткой
и был поглощен расчетами, в которых Кэли Джон ничего не понимал. Иногда
Малыш Гарри посматривал на Энди с повышенным вниманием, хотя шантрапа, к
которой они принадлежали, его не интересовала.
- Сразу видно, что ты сын училки! - пошутил однажды Кэли Джон,
взглянув на листочки, испещренные цифрами.
Компаньон не засмеялся, только втянул в себя воздух.
Он и правда был единственным сыном учительницы из Фарм Пойнт, так
что, будучи еще ребенком, в школе был как у себя дома. Не потому ли у него
так рано зародились мысли о побеге.
В двенадцать лет он заявил:
- Я уеду, и вы все обо мне еще узнаете.