"Жорж Сименон. Грязь на снегу (Роман)" - читать интересную книгу автора

Франк приближается к нему, как будто тоже ожидает трамвая.
Расхаживает взад-вперед, раз десять поворачивается к Хольсту лицом и,
выдохнув сигаретный дым, смотрит ему в глаза. Подберет ли отец Мицци
окурок, брошенный Франком? Пдр нем, пожалуй, нет - из чувства
собственного достоинства, хотя многие в городе, причем не нищие и не
чернорабочие, проделывают это запросто.
Он никогда не видел Хольста с сигаретой. А раньше вагоновожатый
курил?
Раздосадованный Франк кажется себе злобной собачонкой, напрасно
силящейся обратить на себя внимание прохожего. Он кружит около
высокого мужчины в сером, но тот неподвижен и словно не замечает
Фридмайера.
Однако ночью, в тупике, Хольст видел его. Он знает о гибели унтер-
офицера. Знает также - тут не может быть сомнений, потому что
привратник уводит к себе одного жильца за другим, - об аресте
скрипача.
Ну? Почему он даже бровью не ведет? Еще немного, и Франк,
подгоняемый желанием бросить вызов, заговорит с ним первый...
Он, наверно, так бы и поступил, не подоспей наконец темно-красный
дребезжащий, как всегда, трамвай.
Франк не садится в него. В городе в это время делать ему нечего. Он
просто хотел увидеть Хольста, и он всласть на него нагляделся. Трамвай
трогается, и Хольст, устроившийся на передней площадке, оборачивается,
наклоняет голову и смотрит, но не на Франка, а на свой дом, свое окно,
где в просвете между занавесками угадывается светлое пятно лица.
Таким способом отец и дочь говорят друг другу "до свиданья".
Трамвай уходит, но девушка остается у окна, потому что Франк - на
улице. И тут он внезапно принимает решение. Стараясь не поднимать
головы, направляется к дому, неторопливо взбирается на четвертый этаж
и с легким стеснением в груди трижды стучит в дверь, что напротив
квартиры Лотты.
Он ничего не обдумал заранее, не знает, что скажет. Он просто решил
поставить ногу у косяка, чтобы не дать двери захлопнуться, но она и не
захлопывается. Мицци удивленно смотрит на Франка, который сам удивлен
немногим меньше. Как его сюда занесло? Он улыбается. А это бывает с
ним нечасто. Ему скорее свойственно хмурить брови или сурово смотреть
прямо перед собой, даже когда рядом никого нет, или изображать на лице
такое безразличие, что на окружающих буквально холодом веет.
- Когда ты улыбаешься, тебе ни в чем отказать нельзя, - уверяет
Лотта. - Улыбка у тебя та же, что в два года.
Франк улыбается не нарочно, а от смущения. Видит он Мицци плохо -
она стоит против света, но на столе у окна юноша замечает блюдечки,
кисточки, горшочки с красками.
Ни слова не говоря, он входит. А что остается делать? Спрашивает,
не думая, что следовало бы извиниться или объяснить свое появление:
- Рисуете?
- Расписываю фаянс. Надо помогать отцу.
В некоторых магазинах в центре Франк видел эти так называемые
художественные изделия - блюдца, чашки, пепельницы, подсвечники.
Покупают их главным образом оккупанты - как сувениры. Изображены на