"Жорж Сименон. Кабачок Нью-Фаундлендцев" - читать интересную книгу автора

зачастил в Гавр, стал следить за своей внешностью, чаще брился, даже
покупал шелковые носки и скрывал все это от своей квартирной хозяйки.
Однако они не были женаты, и Фаллю не брал на себя никаких
обязательств: он был человек свободный.
И тем не менее ни разу не показался в Фекане с новой знакомой.
Возможно, это была сильная страсть, серьезное увлечение, появившееся в
зрелом возрасте. А может быть, какая-нибудь постыдная связь.
Мегрэ вышел на пляж и увидел жену, сидевшую в шезлонге с красными
полосами. Рядом с ней, с шитьем в руках, устроилась Мари Леоннек.
Несколько купальщиков растянулись на гальке, белой от солнца. Море
казалось усталым. По другую сторону мола, у причала, возвышался "Океан",
навалом лежала треска, которую все еще разгружали, и хмурые матросы вели
разговор, полный недомолвок.
Мегрэ поцеловал жену в лоб. Кивнул девушке и ответил на ее
вопросительный взгляд:
- Ничего особенного... Жена беспокойно произнесла:
- Мадемуазель Леоннек рассказала мне все о себе. Ты веришь, что этот
парень мог совершить подобный поступок?
Все втроем они медленно направились к отелю. Мегрэ нес оба шезлонга.
Они уже собирались сесть за стол, когда появился полицейский в форме.
Он разыскивал комиссара.
- Мне ведено показать это вам. Получено час назад.
И он протянул уже вскрытый желтый конверт, на котором не было адреса.
Внутри лежал листок бумаги, исписанный мелким, убористым почерком:
"Прошу никого не винить в моей смерти и не искать причин моего
поступка.
Здесь изложена моя последняя воля. Завещаю все, что имею, вдове
Бернар, которая всегда была добра ко мне. Поручаю ей передать мой золотой
хронометр моему племяннику, которого она знает, и проследить, чтобы меня
похоронили на кладбище в Фекане, рядом с моей матерью".
Мегрэ от удивления вытаращил глаза.
- Подписано: "Октав Фаллю", - закончил он вполголоса. - Как это письмо
попало в комиссариат?
- Неизвестно. Его нашли в почтовом ящике. И кажется, это действительно
почерк покойного. Наш комиссар тут же уведомил прокуратуру.
- И все-таки его задушили. А себя самого задушить нельзя, - проворчал
Мегрэ.
За общим столом было шумно, на блюде розовела редиска.
- Обождите минутку, я сейчас перепишу письмо. Ведь вы должны его
забрать?
- Специальных указаний я не получал, но полагаю...
- Да. Оно должно быть приложено к делу.
Немного погодя, с копией письма в кармане, Мегрэ неторопливо оглядывал
столовую, где перерывы между блюдами тянулись не меньше часа.
Мари Леоннек все время смотрела на него, не решаясь прервать его
хмурые размышления. Только г-жа Мегрэ вздохнула, поглядев на недожаренные
эскалопы:
- А все-таки в Эльзасе нам жилось бы получше...
Не дожидаясь десерта, Мегрэ поднялся и вышел. Ему не терпелось снова
увидеть "Океан", порт, матросов. По дороге он ворчал: