"Жорж Сименон. Бар Либерти" - читать интересную книгу автора

Жажа не надо было уточнять свою мысль. Комиссар сразу представил себе,
как она стояла где-нибудь возле ворот Сент-Дени или на Монмартре в платье
из яркого шелка, а за ней в окно близлежащего бара наблюдал требовательный
дружок.
- Сегодня...
Жажа слишком часто прикладывалась к бутылке. Ее глаза, обращенные на
Мегрэ, внезапно увлажнились.
Рот по-детски скривился, казалось, еще немного - и польются слезы.
- Вы напомнили мне Уильяма... Он как раз здесь и сидел... И тоже,
когда ел, клал трубку возле тарелки...
Плечи у вас одинаковые... А знаете, вы на него похожи!
Она вытерла глаза, но плакать не стала.


Глава 4
НАСТОЙКА ИЗ КОРНЯ ГОРЕЧАВКИ

Наступил час, когда закатное солнце покрыло все ровным, розовым
светом, а испарения от земли стали рассеиваться в прохладе приближавшейся
ночи. Мегрэ вышел из бара "Либерти", как обычно выходят из какого-нибудь
сомнительного заведения, то есть засунув руки в карманы и надвинув шляпу на
глаза. Однако не прошел он и десяти шагов, как ему неожиданно захотелось
обернуться и словно убедиться, что все это ему не приснилось.
Но нет, бар находился на своем прежнем месте, и на его узком,
окрашенном в грязный коричневый цвет фасаде, зажатом соседними домами, все
так же желтели буквы вывески.
За окном торчал горшок с цветами, рядом спала кошка.
Жажа, скорее всего, тоже дремала на задней половине бара, и будильник
для нее одной отсчитывал минуты...
В конце улочки жизнь принимала нормальный облик: магазины, прилично
одетые люди, автобусы, трамваи, полицейский на посту...
Чуть дальше, правее, начиналась Ла-Круазет, будто сошедшая с рекламных
акварельных рисунков, что печатал в богатых иллюстрированных журналах
каннский коммерческий профсоюз.
Все было тихо, мирно... Неторопливо прогуливались люди... Бесшумно,
будто с выключенными моторами, скользили машины... И светлые яхты на
воде...
Хотя Мегрэ и чувствовал себя уставшим и отяжелевшим, возвращаться в
Антиб ему не хотелось. Он бесцельно бродил туда-сюда по улицам, то
останавливался, сам не зная почему, то шел наугад дальше, и казалось, что
сознательная часть его души осталась в клетушке Жажа возле голого стола, за
которым в полдень сидели добропорядочный шведский стюард и Сильви с
бесстыдно обнаженной грудью.
Каждый месяц в течение десяти лет Уильям Браун жил по несколько дней в
этой душной ленивой атмосфере бок о бок с Жажа, и та после нескольких
выпитых рюмок начинала жаловаться на жизнь, а потом засыпала на стуле.
- Ну конечно же, черт возьми, горечавка!
Мегрэ был доволен: ему удалось вспомнить то, что вот уже минут
пятнадцать он силился отыскать в памяти, сам даже не отдавая себе в том
отчета! С тех пор как комиссар вышел из бара "Либерти", он все время