"Константин Михайлович Симонов. Пехотинцы (про войну)" - читать интересную книгу автора

луговине была мокрая, и под ней хлюпала раскисшая земля.
- Ишь какое лето паскудное! - сказал Юдин Савельеву.
- Да,- согласился Савельев.- Зато осень будет хорошая. Бабье лето.
- До этого бабьего лета еще довоевать надо,- сказал Юдин, человек смелый,
когда дело доходило до боя, но склонный к невеселым размышлениям.
Они спокойно пересекли ту самую луговину, через которую вчера никак нельзя
было перейти. Сейчас над всей этой длинной луговиной было совсем тихо,
никто ее не обстреливал, и только частые маленькие воронки от мин, то и
дело встречавшиеся на дороге, размытые и наполненные дождевой водой,
напоминали о том, что вчера здесь шел бой.
Минут через двадцать, пройдя луговину, они дошли до леска, у края которого
была линия окопов, оставленных немцами ночью. В окопах валялось несколько
банок от противогазов, а там, где стояли минометы, лежало полдюжины ящиков
с минами.
- Все-таки бросают,- сказал Савельев.
- Да,- согласился Юдин.- А вот мертвых оттаскивают. Или, может быть, мы
никого вчера не убили?
- Быть не может,- возразил Савельев.- Убили.
Тут он заметил, что окоп рядом засыпан свежей землей, а из-под земли
высовывается нога в немецком ботинке с железными широкими шляпками на
подошве, и сказал:
- Оттаскивать не оттаскивают, а вот хоронить хоронят,- и кивнул на
засыпанный окоп, откуда торчала нога.
Они оба испытали удовлетворение оттого, что Савельев оказался прав.
Захватив немецкие позиции и понеся при этом потери, было бы досадно не
увидеть ни одного мертвого врага. И хотя они знали, что у немцев имеются
убитые, все-таки хотелось убедиться в этом своими глазами.
Через лесок шли осторожно, опасаясь засады. Но засады не оказалось.
Когда они вышли на другую опушку леса, перед ними раскинулось открытое
поле. Савельев увидел: впереди, в полукилометре, идет разведка. Но ведь
немцы могли ее заметить и пропустить, а потом ударить минами по всей роте.
Поэтому, выйдя на поле, бойцы по приказанию старшего лейтенанта Савина
развернулись редкой цепью.
Двигались молча, без разговоров. Савельев ждал, что вот-вот может начаться
обстрел. Километра за два впереди виднелись холмы. Это была удобная
позиция, и там непременно должны были сидеть немцы.
В самом деле, когда разведка ушла еще на километр вперед, Савельев сначала
увидел, а потом услышал, как там, где находились разведчики, разорвалось
сразу несколько мин. И тут же по холмам ударила наша артиллерия. Савельев
знал, что, пока нашей артиллерии не удастся подавить эти немецкие минометы
или заставить их переменить место, они не перестанут стрелять. И наверное,
перенесут огонь и будут пристреливаться по их роте.
Чтобы к этому моменту пройти как можно больше, Савельев и все остальные
бойцы пошли вперед быстрее, почти побежали. И хотя до сих пор вещевой
мешок оттягивал Савельеву плечи, сейчас, под влиянием начавшегося
возбуждения боя, он почти забыл об этом.
Они шли еще минуты три или четыре. Потом где-то неподалеку за спиной
Савельева разорвалась мина, и кто-то справа от него, шагах в сорока,
вскрикнул и сел на землю.
Савельев обернулся и увидел, как Юдин, который был в одно и то же время