"Дарья Симонова, Елена Стринадкина. Пятнадцатый камень " - читать интересную книгу автора

плюшках с корицей, о растягаях, о гоголе-моголе...кстати, кришнаиты
обходятся и вовсе без яиц, - прости Господи за каламбур...
Эврика! Вот оно, торжество метода! Единственным продуктом, радовавшим
взгляд изобилием, были перепелиные яица. Целых двенадцать штук. Правда, на
приличную яичницу почитай их всех и придется пустить, но Сильвестра такой
подарочек развеселит. Во-первых, он в домашнем, а не в казенном исполнении.
Во-вторых, это ему в отместку за "птицефабрику". В-третьих, для мужского
здоровья очень полезно, и тут уж пусть толкует, как ему угодно.
Теперь оформление. На счастье в шкафу у входа, в тряпичном навале,
можно было найти весьма полезные вещицы. Например, коробочку от фирменного
зонтика. Клим любовно выложил ее дно ватой, водрузил туда перепелиные
произведения и даже пустил в дело давно примеченные в детской комнате яркую
упаковочную бумагу и моток перевязочной ленты. Ловкость рук, слава богу, не
подвела, и вскоре Буров с подобающей торжественностью взгромоздился в
машину. Взглянув на дело рук своих, он едва удерживался от ухмылки: "Бедняга
Сильвестр! А ведь может и обидеться...!" Но - сам напросился. Водитель было
предложил Бурову складировать багаж на заднее сиденье, но видя как бережно
держит пассажир таинственное подношение, почтительно умолк.
- Ну, с богом в приключеньице, - пробормотал Клим.
Шофер молча газанул.


Глава 1. Зеленые глаза Мураками

Дом Сильвестра показался строгим и величественным, чем сразу внушил
симпатию. Своим внутренним содержанием он тоже не разочаровал: снаружи -
кирпичный, зато деревянный внутри. С большой крытой террасой, с настоящим
английским камином... В первый момент Климу показалось, что он внутри своей
мечты, о которой не догадывался до сего момента, - ведь он приучил себя
мечтать только о досягаемом и не тратить время на прожектерство.
Виновник торжества вопреки ожиданиям Бурова не встречал. Вместо него в
гостиной можно было наблюдать подтянувшихся к сильвестровым щедротам.
Общество, собравшееся у камина, и обществом было не назвать - пока всего три
персоналии, одна из которых с подозрительным радушием ринулась навстречу
вновь прибывшему. Нонночка, постаревшая Пенелопа в тоге, как без нее! Первая
леди местного разлива, или просто Леди, как ее называли в узком кругу,
силина супруга в бриллиантовых серьгах и в голубом балахоне, чей фасон
навевал ностальгию по Алле Пугачевой времен романа с Паулсом. Когда-то Нонна
ловко вытеснила Бурова из актуальных планов Сильвестра. Клим был даме
непонятен. Не женился, не рубил бабло, не сколотил себе избушку "на курьих
ножках", как обозвал однажды Клим жилище ее друзей, торговцев окорочками...
наконец, не ухаживал за ней, хотя бы в шутку! С деньгами - то прилив, то
отлив со средним нулевым значением, синусоида "Бог дал, Бог взял", а следы
утраченных благ - только на физиономии, не сумевшей благоразумно отслоить
возрастные метаморфозы в портреты Дориана Грея.
Кроме того, Леди была из тех женщин, кто опасается чрезмерно
осведомленных о прошлом мужа.
Другое дело - Георгий Собакин, непризнанный поэт, который был фигурой
второй у камина и с которым Нонна благодушно познакомила Клима, едва он
переступил порог. Собакин, или как его называли Гогель, знал Сильвестра чуть