"Лу Синь. Былое, Записки сумасшедшего (Повести и рассказы)" - читать интересную книгу автора

слышал, - оставил коляску и бережно поднял женщину. Держа ее за локоть, он
спросил:
- Что с тобой?
- Я очень ушиблась.
Я подумал: "Я видел, как медленно ты падала. Как могла ты ушибиться? Ты
просто-напросто притворяешься, и это отвратительно. Рикша же лезет не в свое
дело и доставляет себе ненужные хлопоты. Пусть сам и выпутывается".
Услышав ответ женщины и ни на мгновение не заколебавшись, рикша, все
так же бережно поддерживая ее под локоть, шаг за шагом повел ее. Меня это
удивило, я взглянул в том направлении, куда они пошли, и увидел здание
полицейского участка, возле которого после только что утихшей бури никого
еще не было. Туда-то рикша и вел женщину.
Меня внезапно охватило странное ощущение: мне показалось, что густо
покрытая дорожной пылью фигура рикши сразу выросла, и чем дальше он уходил
от меня, тем все больше становился, и вот мне нужно уже было закидывать
голову для того, чтобы смотреть на него. И какая-то огромная сила,
исходившая от рикши, все сильнее давила меня и вытесняла то "мелкое", что
глубоко было спрятано во мне.
Меня как будто покинула жизнь, - я сидел неподвижно и бездумно, и сошел
с коляски лишь тогда, когда увидел направляющегося ко мне от ворот участка
полицейского.
Полицейский подошел ко мне и сказал:
- Наймите другого рикшу, этот вас не повезет.
Я машинально опустил руку в карман, вынул полную горсть медяков и
протянул их полицейскому:
- Передайте ему это, пожалуйста.
Ветер прекратился, но на дороге было по-прежнему безлюдно. Я шел и
думал, и я боялся думать о себе. Я старался отвлечься от мыслей о том, что
произошло, но все-таки для чего была эта горсть медяков? Чтобы вознаградить
его? Да смею ли я быть судьей этому рикше? Я не умел ответить себе.
До сих пор память об этом происшествии живет во мне. Оно терзает меня и
заставляет задумываться над самим собой.
Все примеры чиновничьей мудрости и воинской доблести, проявленной за
эти несколько лет, так же полузабыты мною, как заучивавшееся в детстве:
"Учитель сказал... Стихи гласят".[2] И только маленькое это происшествие так
и стоит перед моими глазами, иногда приобретая особую отчетливость, И стыдит
меня, и призывает к обновлению; оно укрепляет мое мужество и усиливает мою
надежду.
Июль 1919 г.

Рассказ о волосах

В воскресенье утром я оторвал листок календаря, взглянул на дату и
воскликнул:
- Ба! Да ведь сегодня десятое октября. Праздник двойной десятки,[1] а в
календаре о нем ни слова!
- Ну и пусть ни слова! Может быть, они и правы, - услышал я недовольный
голос моего приятеля, господина N., который как раз зашел ко мне
поболтать. - Ты вот вспомнил, а что толку?
Господин N. был человеком со странностями; он вечно ворчал и говорил не