"Лу Синь. Былое, Записки сумасшедшего (Повести и рассказы)" - читать интересную книгу автора

как говорится в книгах - "прегрешенья мудрецов ушедших поколений".
- Повариха У, старуха лет семидесяти, тоже осталась; она спряталась на
кухне и даже нос боялась высунуть. Прошло несколько дней, а она так и не
выходит. Все слышит: и как люди ходят, и как собаки лают, а выйти боится. И
загрустила. Потом не стало слышно ни шагов, ни собак; темно и страшно, как в
преисподней. Но вот однажды вдалеке послышался топот. Большой отряд прошел
за оградой. Немного погодя на кухню врываются с полсотни разбойников с
мечами, вытаскивают старуху и говорят ей скороговоркой что-то вроде:
"Старуха, куда делись хозяева? Неси сюда деньги!" Стряпуха бухнулась им в
ноги и говорит: "Великие государи! Хозяин-то сбежал. Я уж сколько дней
голодная, смилостивьтесь, покормите меня! А деньги - где мне их взять?" Один
из длинноволосых тут засмеялся: "Поесть захотелось? Могу накормить", - и
швырнул ей в руки что-то круглое, все залитое кровью. Глядь, а это голова
привратника Чжао.
- Ой, повариха небось умерла со страху? - закричала перепуганная
нянька.
Слушатели еще шире раскрыли глаза и разинули рты.
- Оказывается, длинноволосые постучались в ворота, а Чжао ни в какую не
хочет открывать, да еще ругается: "Хозяин в отъезде, а вы хотите грабить!"
Длинново...
- Есть достоверные сведения? - Это вернулся Лысый. Я смутился было, но,
заметив, что выражение лица у него не такое строгое, как обычно, решил не
убегать. Тут мне подумалось, что, если придут длинноволосые и швырнут голову
Лысого в руки няньке, я смогу каждый день лить воду в муравейник и не нужно
будет зубрить Конфуция.
- Нет еще... Длинноволосые разбили ворота; дядюшка Чжао бросился им
навстречу, а как увидел - перепугался. Тут длинноволосые...
- Учитель Ян-шэн! Мой человек вернулся, - заорал во всю глотку Яо-цзун.
- Ну и что? - Лысый выскочил из дома, тараща свои близорукие глаза. Мы
тоже бросились к Яо-цзуну.
- Третий господин сказал, что про длинноволосых все выдумали. На самом
деле через Хэсюй прошло несколько десятков беженцев - только и всего.
Беженцы - это те, кто ходит по дворам и просит милостыню. - Яо-цзун,
опасаясь, что не поймут, что такое "беженцы", решил дать пояснения, причем
все свои познания по этому вопросу вложил в одну фразу.
- Ха-ха! Беженцы... - расхохотался Лысый, как бы иронизируя над
поднявшимся было переполохом и одновременно показывая, что беженцев нечего
бояться. Глядя на учителя, рассмеялись и остальные.
Получив столь достоверные сведения от Третьего господина, все
разошлись, вернулся к себе и Яо-цзун. Под деревом остались лишь старик Ван и
еще три-четыре человека. Лысый долго прогуливался по двору, потом сказал:
- Пойду успокою своих домашних. Утром вернусь.
Он ушел с "Баминшучао" в руках, успев, однако, сделать мне замечание:
- Сегодня весь день не занимался, завтра наверняка не сможешь ответить
ни одного урока. Садись-ка за книжку, живо, нечего озорничать!
Опечаленный, я уставился на огонек в трубке Вана, не в силах вымолвить
ни слова. Ван все курил и курил. Мне было видно, как вспыхивал и снова гас
огонек в трубке, напоминая светлячка в густой траве. Тут мне вспомнилось,
как прошлой осенью, гоняясь за светлячками, я заблудился, попал в заросшее
камышом озерко и так напугался, что даже забыл о Лысом.