"Лу Синь. Былое, Записки сумасшедшего (Повести и рассказы)" - читать интересную книгу автора

что "из трех видов непочитания родителей наихудший - не иметь
потомства".[40] Известно также изречение: "Дух Жо Ао будет голодать".[41] Да
бездетность - большое горе для человека". Таким образом, мысли А-кью
совпадали с заветами мудрецов. Жаль только, что он, как оказалось
впоследствии, не сумел сдержать себя.[42]
"Женщина... женщина... - думал он. - Монаху можно... Женщина,
женщина... О женщина!.."
Мы не можем сказать точно, когда в этот вечер захрапел А-кью. Но с той
минуты, как он ущипнул за щеку маленькую монашку, он постоянно ощущал в
пальцах что-то нежное и в упоении мечтал о женщине.
Этот случай доказывает, что женщина - существо пагубное.
В Китае добрая половина мужчин могла бы стать праведниками, если бы их
не портили женщины. Династия Шан[43] погибла из-за Да Цзи,[44] династия
Чжоу[45] рухнула из-за Бао Сы,[46] династия Цинь[47]... хотя в истории и нет
тому бесспорных доказательств, но едва ли будет ошибочным предположение, что
и она погибла из-за женщины; во всяком случае, Дун Чжо[48] был убит но
милости Дяо Чань.
А-кью по натуре был весьма нравственным человеком, и хотя нам
неизвестно, у какого просвещенного наставника он учился, но в отношении
принципа "разделения полов" всегда был необычайно строг и неизменно проявлял
суровую твердость в осуждении разной, не соответствующей конфуцианству,
ереси, вроде маленькой монашки или Поддельного заморского черта.
Его учение было таково: всякая монахиня непременно состоит в любовной
связи с монахом; всякая женщина, выходящая из дому, безусловно стремится
залучить себе любовника, и если женщина где бы то ни было разговаривает с
мужчиной, то, разумеется, дело не чисто. В знак осуждения он бросал на
женщин гневные взгляды, или преследовал их едкими словами, или же исподтишка
швырял в них камешки.
Кто бы мог подумать, что А-кью способен потерять душевное равновесие
из-за какой-то маленькой монашки, да еще в тот период, когда человек
"устанавливается".[49] Ведь мораль древних учит нас сохранять душевное
равновесие. Женщин поистине следует ненавидеть! Будь лицо монашки не
напомажено, А-кью, разумеется, не впал бы в грех: будь оно хоть чем-нибудь
прикрыто, он тем более избежал бы искушения. За пять или шесть лет до этого
случая А-кью оказался однажды в толпе зрителей, собравшихся перед открытой
сценой, и ущипнул за ногу какую-то женщину, но она была в чулках, и это
спасло его от потери душевного равновесия. А на лице маленькой монашки,
разумеется, не могло быть одежды - и все получилось иначе... Разве не
доказывает это, что женщина - существо пагубное?
"Женщина!" - думал А-кью.
И вот он стал засматриваться на женщин, которые, по его мнению, "всегда
стремятся залучить любовника", но они даже не улыбались ему в ответ. А-кью
внимательно прислушивался к тому, что ему говорили женщины, но в их словах
не было ничего распутного. Эх! Вот еще за что следует ненавидеть женщин: все
они прикрываются "ложной добродетелью".
Однажды А-кью очищал рис в доме почтенного Чжао и после ужина сидел на
кухне, покуривая трубку. Если бы это происходило в каком-нибудь другом доме,
то после ужина, собственно говоря, можно было бы уйти. В семье Чжао ужинали
рано, но здесь, по установленному порядку, зажигать лампу не позволялось:
поужинал - и спать! Только в редких случаях допускались исключения.