"Лу Синь. Былое, Записки сумасшедшего (Повести и рассказы)" - читать интересную книгу автора

подстрекая.
Но они ничего не слышали. То А-кью наступал на три шага, и тогда
Маленький Дэн на три шага отступал, после чего оба останавливались; потом на
три шага наступал Дэн, а А-кью на три шага отступал, и опять оба застывали
на месте. Так прошло еще около получаса, а может быть, всего минут
двадцать - в Вэйчжуане редко встретишь часы с боем, поэтому точно сказать
трудно. От их волос, казалось, шел пар, по лицам катились крупные капли
пота... Наконец руки А-кью разжались, и в ту же секунду разжались руки
Маленького Дэна. Они одновременно выпрямились, одновременно попятились назад
и выбрались из толпы зрителей.
- Запомнишь ты у меня!.. - через плечо крикнул А-кью.
- Запомнишь ты у меня! - тоже через плечо отозвался Маленький Дэн.
В этой "битве дракона с тигром"[53] как будто не было ни победы, ни
поражения. Неизвестно, остались ли довольны зрители, - они не высказали
своего мнения на этот счет. Известно только, что и после этого случая
по-прежнему никто не звал А-кью на работу.
Однажды, в теплый день, когда легкий ветерок принес дыхание
наступающего лета, А-кью вдруг почувствовал сильный озноб. Но с этим еще
можно было мириться, гораздо хуже, что в животе было пусто! С ватным
одеялом, войлочной шляпой и рубашкой А-кью давно расстался. Затем была
продана и ватная куртка. Оставались только штаны - их-то уж никак нельзя
было снять - да рваная рубаха, за которую ничего нельзя было выручить, разве
что подарить ее кому-нибудь на подошвы для туфель. Его давнишняя мечта найти
кем-нибудь оброненные деньги оставалась мечтой. Даже в его убогой каморке
ему чудились деньги, но сколько он ни искал, все напрасно. И вот А-кью решил
отправиться "на поиски пропитания".
Шагая по дороге "в поисках пропитания", он увидел знакомую винную
лавку, знакомые круглые пампушки, но прошел мимо, не останавливаясь. Он
хотел найти пропитание совсем в другом месте, хотя сам еще не знал, где
именно.
Вэйчжуан - деревня небольшая, и очень скоро А-кью очутился на самом ее
краю. За деревней начинались заливные рисовые ноля, глаз радовала зелень
свежих побегов; вдали двигались темные точки - это крестьяне пахали землю.
А-кью, не разделявший радостей земледельцев, поскольку эти радости были
весьма далеки от его способа "искать пропитание", все шел вперед и в конце
концов очутился у ограды монастыря Спокойствия и Очищения.
Вокруг простирались те же рисовые поля; за белой стеной монастыря,
резко выделявшейся среди свежей зелени, находился огород. А-кыо оглянулся по
сторонам, увидел, что вокруг никого нет, и стал карабкаться на стену,
хватаясь за какое-то ползучее растение; глина осыпалась, он то и дело
срывался вниз, но, наконец, ухватился за сук тутового дерева и прыгнул в
огород. Грядки сплошь заросли зеленью, но на них не было ни вина, ни
пампушек - ничего съедобного. У западной стены росли бамбуки, на них было
много побегов, но, увы, невареных.[54] В огороде росло много овощей, но
горчица цвела, турнепс только еще закруглялся, а капуста уже перезрела.
В унынии, словно он провалился на императорских экзаменах, А-кью побрел
к воротам и вдруг от радости замер на месте: он наткнулся на грядку репы. Но
когда, присев на корточки, он собирался одну выдернуть, в ворота просунулась
круглая голова и тотчас же снова исчезла. Это, несомненно, была маленькая
монашка. А-кью смотрел на монашек как на сорную траву. Но в жизни следует