"Масахико Симада. Красивые души ("Канон, звучащий вечно" #2)" - читать интересную книгу автора

- Брат, как всегда, страдает от скуки. Сестра ищет любви. Сын мясника
Ханада, ты его видела, стал борцом сумо по имени Кумоторияма.
Для Фудзико время в Нэмуригаоке остановилось. Теперь, когда Фудзико
была рядом с ним, Каору старался вновь завести часы, застывшие на пять лет.
Подошла официантка принять заказ.
- Ты приехал ко мне, позволь мне угостить тебя в знак благодарности, -
сказала Фудзико и спросила, что ей могут посоветовать.
Официантка стала перечислять: суп-пюре из моллюсков, овощной террин,
стейк с черным перцем, венский шницель - и Фудзико заказала всего понемногу.
Похоже, ему рады, повеселел Каору и выпалил:
- У меня есть для тебя подарок!
Он положил на стол коробочку с кольцом.
- Что там? Можно открыть? - Фудзико бросила взгляд на Каору, открыла
коробочку и удивленно заморгала.
- Ой, рыбка. - Фудзико улыбнулась, и Каору заметил, что у нее один зуб
заходит на другой. Каору помнил, что у Фудзико ямочки на щеках, но этот зуб,
кажется, видел впервые, словно он только что вырос. А еще за эти пять лет
лицо Фудзико потеряло округлость, во взгляде появилась твердость, будто она
видела собеседника насквозь. Может быть, холодноватое выражение лица
появилось у нее от жесткого ритма жизни? Но и в ее напряженности оставалась
выразительность, которая не уставала удивлять собеседника.
- Застывшая рыбка из тех, что жили у меня когда-то, - произнес Каору,
проверяя, помнит ли она, и Фудзико подхватила:
- Радость и Грусть, да?
Она не забыла.
Фудзико попробовала примерить кольцо на средний палец левой руки, но
оно было маловато, и тогда она надела его на безымянный палец. На этот раз
кольцо сидело как влитое. Фудзико показала руку тыльной стороной Каору и
улыбнулась, прищурившись:
- Как ты угадал мой размер?
- Я примерял на свой мизинец.
- Да? Мне очень приятно. Спасибо. Буду теперь хвастаться перед
подружками.
Остановившиеся на пять лет часы снова пошли, Фудзико очень хотелось
поговорить о Японии. Чувствуя себя репортером, Каору рассказывал ей о новых
привычках и нравах, о модных фильмах и музыке, о книгах, которые вызывали
интерес, о происшествиях и скандалах и о многом другом, о чем судачили люди
и молчали газеты. Казалось, она не столько стосковалась по Японии, сколько
изголодалась по разговору на родном языке. А может, оба боялись, что
молчание вызовет в них чувство неловкости, и из-за этого старательно
пытались поддерживать разговор? Когда по виду Каору Фудзико поняла, что ему
надоело сообщать новости с передовой о колебаниях моды и стиля, она сказала,
смотря вдаль:
- Я боюсь забыть японский. Здесь он превращается в сухую грамматику. А
мне хочется наслаждаться его нюансами.
Каору пробормотал, глядя мимо нее на остановившиеся напольные часы:
- Тебе надо полюбить.
- Что? - переспросила Фудзико. Она заморгала и посмотрела на Каору.
Каору заметил ее смущение и деликатно поменял тему разговора:
- Хочешь вернуться в Японию?