"Масахико Симада. Красивые души ("Канон, звучащий вечно" #2)" - читать интересную книгу автора

бесконечным временем, которое он потратил, думая о Фудзико. В голове у Каору
есть комната, принадлежащая Фудзико. Но найдется ли в голове у Фудзико
комната для Каору? Может быть, Каору, мужчина, в котором когда-то видели
младшего брата, теперь обречен ютиться в большой общей комнате,
предназначенной не для возлюбленного, а для толпы друзей и знакомых?
- Фудзико... - Вконец запутавшийся Каору вложил в свой голос всю
сумятицу охвативших его чувств. Он окликнул ее не затем, чтобы что-то
сказать. Просто хотел назвать свою любимую по имени... Единственное, что он
мог сейчас сделать. Фудзико посмотрела ему в лицо, и он отчаянно начал свое
признание: - На самом деле я приехал сюда совсем по другой причине.
Он еще успеет. Еще есть пять, нет, даже десять минут, прежде чем она
скроется за оградой. Он подождал, пока Фудзико спросит:
- По какой? - и ответил:
- Из-за любви.
Его собственный голос звучал словно издалека.
- Здорово. Счастлива будет та, кого ты полюбишь.
Неужели она не замечает, что он любит именно ее, Фудзико? Или же она
все видит и осторожно, чтобы не обидеть, отклоняет его ухаживания? Тогда
стоит ли продолжать свои признания? Вот и прошли эти последние пять минут.
Он не был готов объясниться в любви? Или, может, ее сердце не было готово
принять его чувства?
Несколько минут Каору нерешительно медлил. Его оборвавшееся на
полуслове робкое признание заставило Фудзико замолчать, а молчание Фудзико
отпугнуло его. Когда Каору пришел в себя, они уже стояли перед зданием
общежития.
- Спасибо за сегодняшний день. Мне понравилось. Знаешь, у меня очень
странное чувство. Я до сих пор не могу поверить, что ты - Каору.
Он молча протянул ей руку на прощанье. Фудзико пожала ее. Каору
тихонько потянул ее за руку к себе, и, странное дело, Фудзико, не противясь
влекущему ее движению, оказалась в объятьях Каору.
- Я по крайней мере три раза в день думаю о тебе. Все эти семь лет,
постоянно. Я и сюда приехал, чтобы встретиться с тобой.
Отдавшись воле судьбы, он спешил высказать все, что было у него на
сердце. Левая рука, обнимающая ее спину, дрожала от напряжения. Суд Фудзико
готов был вынести приговор. Каору опустил руки и освободил Фудзико. Она
отстранилась от него, откинула назад упавшую на лоб челку, поставила в
сторону кожаный портфель, накрыла своими ладонями руки Каору и сложила их
перед грудью, словно для молитвы. Каору почувствовал, как от прикосновения
гладких ладошек Фудзико внутри его тела снизу доверху натянулась жаркая
струна, и застыл, опьяненный. Только что он не мог пошевелиться, сжатый
спиралью собственного сознания, а сейчас таял в полумраке, и только струна в
его теле, казалось, становилась тугой и твердой, как каменный столб ворот.
- Я всегда помнила о тебе.
Слова, произнесенные Фудзико, звучали эхом, отражаясь, как волны, от
барабанных перепонок Каору. Фудзико моргнула, и ее моргание повторилось в
сознании Каору, как бывает в кино при замедленной съемке. Не отводя глаз от
Каору, она отошла на три шага назад и нехотя повернулась к нему спиной.
Каору смотрел на нее, не шевелясь, он был уверен: она непременно обернется и
подарит ему еще один взгляд. Он заклинал Фудзико: обернись через пять, через
шесть шагов... На девятом шагу Фудзико оглянулась и сказала: