"Масахико Симада. Красивые души ("Канон, звучащий вечно" #2)" - читать интересную книгу автора

не видела социалиста с такой доброй улыбкой. Я молча отдала ему осколки. Он
спросил, где я живу, и пообещал принести пластинку через несколько дней. Во
мне начало зарождаться непонятное чувство. Он, как и обещал, принес мне
домой в сцую пластинку, аккуратно склеенную желатиновым клеем. Я сказала,
что хочу отблагодарить его, и спросила, где он живет. Я хотела написать ему
стихотворение. Отправила бы его письмом, чтобы и он стал одним из читателей
моих стихов. Кровавый источник пробудился. Вокруг пронзительно восхваляли
свободную любовь. Те, кто занимался ею, побаивались посторонних взглядов, но
гордились собой: смотрите, какие мы передовые и новомодные. Свободная любовь
пьянила воображение девушек, еще не знавших любви. Он сказал: "Любящие
мужчина и женщина равны". "Врет наверняка", - подумала я. Но именно это и
притягивало. Мне не хотелось становиться такой, как мать, и я решила ему
поверить... Он жил, меняя одно за другим свои тайные убежища. Мои стихи
всегда доходили до него через его друзей. Я написала ему: "Если бы я могла
быть с тобою рядом, я помогала бы тебе в твоем опасном деле", хотя и не
понимала, что он собирается сделать. Он говорил: "Государство не нужно.
Капитал не нужен. Теперь студенты, женщины, рабочие, люди искусства будут
противостоять государству и капиталу".

События полувековой давности в один миг превращались в события прошлого
месяца. Бабушка увлеченно рассказывала, взгляд ее был обращен в пустоту.
- Его надо было защитить. Я хотела спрятать его в надежном месте. Тогда
мы смогли бы встречаться. Больше всего мне хотелось поселить его у себя в
комнате. Но это была несбыточная мечта. Я поплакалась любовнице отца. Она
могла меня понять. Может, ее мучила совесть? Ей хотелось что-то сделать для
меня. Она спрятала его в доме, который отец приготовил для нее. Дом
отцовской любовницы стал местом наших свиданий. Почему я отважилась на
такое? Меня тоже пьянила революция, которую провозглашал он. Он не мог быть
вечно со мной. Пока не изменится мир, он вынужден скрываться. Когда я думала
об этом, час, проведенный вместе с ним, равнялся году обычной супружеской
жизни. Я берегла каждую минуту, каждую секунду, старалась полюбить его гнев
и злость. Вскоре отец заметил неладное в доме любовницы. Сначала он подумал,
что любовница нашла себе молодого ухажера и тайно с ним встречается. Ради
меня она хранила молчание. Однажды отец нашел в ее мусорном ведре черновик
любовного письма, написанный его рукой. В письме он прочел слова, обращенные
ко мне. Наверное, имя мое тоже там было. Отец применил силу, чтобы заставить
любовницу говорить. Когда я увидела ее лицо все в синяках, отец сделался
моим врагом. Я больше не имела права подвергать ее опасности и все высказала
отцу. Открыла, что у меня есть любимый. Отец спросил: "Какого он роду и
племени, твой избранник?" Я ответила: "Он собирается изменить мир". -
"Значит, тебя обманул анархист?" - спросил отец. "Нет, это общество меня
обманывало. У женщины тоже есть право свободно любить, право изменить
мир", - ответила я, а отец ударил меня по щеке и сказал: "Брось его,
немедленно".
Оставался только один выход: бежать вместе с ним. Мне хотелось этого.
Бегство стало бы нашим свадебным путешествием. Он тоже принял решение.
Бегство будет последним взглядом на этот суетный мир. Любовница отца сделала
нам подарок на прощанье. На ее деньги мы поехали в Атами. Притворились
супругами, остановились в гостинице с горячим источником и, как безумные,
предались страсти. Я никому бы его не отдала. Мне хотелось родить от него