"Масахико Симада. Красивые души ("Канон, звучащий вечно" #2)" - читать интересную книгу автора

выбора: она оставалась всего лишь свидетельницей самоубийства Чио-Чио-сан.
Попински уже не пела партию Судзуки, но ведь и сейчас в каком-нибудь театре
мира Чио-Чио-сан продолжала убивать себя. А оставшийся один мальчик
Торабуру - Чайные Глаза приходил к могиле матери, так и не узнав причину ее
смерти. Но пока трагедия Чио-Чио-сан тысячи раз разыгрывалась на театральных
подмостках, реальное время не стояло на месте, и сейчас перед Попински -
правнук мадам Баттерфляй. Даже если это было ложью, Попински решила в нее
поверить.
- Судьба любит шутить. Надо же было прислать ко мне правнука мадам
Баттерфляй. Если мне скажут: научи его петь, - я научу. Наверное, и самой
Чио-Чио-сан хотелось бы этого.
Мадам Попински похвалила природные данные Каору и пообещала, что его
жесткий и глухой голос месяца через три превратится в блестящий тенор такой
красоты, что случайные прохожие станут за три квартала оглядываться, услышав
его. Она согласилась давать ему уроки два раза в неделю.
Каору пока не мог выбрать время для поездки в Бостон. У господина
Маккарама были свои планы. Он молниеносно взял Каору в оборот и втянул его в
клубок странных дружеских отношений. В доме у Маккарама постоянно толклась
необычная публика: бодибилдер, зацикленный на классической музыке;
библиотекарь, в свободное от работы время танцующая в стриптиз-баре;
актриса, помешанная на своей игуане и называющая ее "мой милый";
поэт-мясник; фотограф с Мадагаскара... Через неделю после приезда на
Манхэттен Каору съехал из гостиницы "Челси" и стал снимать комнату у
Маккарама. Когда Каору пришел к нему за советом насчет гостиницы, Маккарам
сам предложил ему пожить в студии, отделив там комнату перегородкой,
поскольку найти квартиру на Манхэттене не так-то просто.
Каору никак не мог представить себе, что могло связывать Сигэру Токива
с господином Маккарамом, но он все понял, когда узнал, что на самом деле они
ни разу не встречались. По словам господина Маккарама, он работает
советником в отделе развлечений нью-йоркского филиала "Токива Седзи" и
помогает закупать фильмы, мюзиклы и телевизионные сериалы. Услышав, что сын
Токива отправляется в Нью-Йорк, он сам вызвался опекать его.
На своих лекциях по истории театра господин Маккарам не только отчаянно
жестикулировал и размахивал руками, делясь своими широкими познаниями в
теории драматургии, но и показывал видеозаписи спектаклей с участием
известных актеров Шекспировского театра, кинофильмы и сцены из опер. Он
говорил и о том, какая игра и какая сценография по вкусу зрителю. Весьма
иронически господин Маккарам описывал известные театральные приемы, которыми
пользовались президенты разных времен, а порой даже изображал в лицах
Кеннеди, Джонсона, Никсона, Картера и Рейгана.
Из университетской аудитории господин Маккарам ехал в театр или
отправлялся по сомнительным барам в Ист-Виллидж. Бывало, он проводил дни и
ночи напролет, общаясь с похожими на павлинов и фламинго трансвеститами и
киборгами с лицами, утыканными множеством железок.

В первой половине дня Каору ездил в даунтаун, на курсы английского, там
вместе с корейцами и никогда не закрывавшими рта мексиканцами и
пуэрториканцами ему приходилось овладевать искусством общения на английском
языке. На дешевых языковых курсах, где преподавали учителя-волонтеры,
собрались ученики разных возрастов, но все они жили в Америке меньше месяца.