"Жильбер Синуэ. Дни и ночи " - читать интересную книгу автора

- Нет, - прорычал Рикардо. - Проваливай!
Гаучо нахмурился. Никогда сын Хулиано не осмеливался говорить с ним
таким тоном.
Вакаресса легко вскочил на неожиданно проявившего покорность жеребца.
Может, тот уловил его замешательство? Умело ли животное читать человеческие
мысли? Видел ли и он круглый остров? А огненное море?

Теперь над равниной сияло солнце. Памперо нехотя растолкал все тучи,
оставив за собой чистое небо.
Окутанный дымом пряностей и душистого горошка, повар подул на угли.
Затем, словно пикадор, воткнул вилку в большой кусок подрумяненной говядины.
Убедившись, что мясо готово, он заорал:
- Все. Можете приступать!
- А не рановато? - крикнул кто-то в ответ.
- Надеюсь, для тебя оно в самый раз, amigo* [Друг (исп.).], - прозвучал
другой голос. - Вчера твое асадо годилось только для вампиров!
- Вечно недовольны, - проворчал повар. - То пережарено, то не очень, то
куски слишком большие, то слишком толстые. Завтра я сниму свой передник! -
Он обратился к Рикардо: - Я вам всегда говорил, сеньор, у вас плохое
окружение.
Вакаресса мягко подтвердил:
- Отец предупреждал меня об этом.
Ему стоило труда войти в эту игру. Он очень был привязан к этим людям и
любил общаться с ними в короткие минуты отдыха, но сейчас ему было не по
себе. Напрасно он ломал себе голову, стараясь понять, что же с ним
случилось. Если бы только то видение - а это, несомненно, было видение, - то
он мог бы приписать его чрезмерному напряжению, результату борьбы с
жеребцом. Но нет. Он слышал слова. Те, из ночного кошмара. Ощупав лоб, он
убедился, что жара у него нет.
- Вас обслужить, сеньор?
Рикардо ласково коснулся плеча повара:
- Спасибо, Мигель. Я не голоден. К тому же у меня кое-какие дела.
Сдержанно попрощавшись с работниками, он поехал к дому.

Окна были распахнуты, и в их темные рамки понемногу вползало сумеречное
небо. Он зажег свет и немного постоял, застыв, будто колеблясь. Ему знаком
был каждый уголок этой просторной комнаты в английском стиле: столики,
диваны, стеллажи во всю стену, заставленные романами, самыми разными
книгами - друзьями его одинокого детства. Он наизусть знал картины, рамки
которых украшали десятки медалей, полученных на конкурсах по животноводству.
Он подошел к граммофону, стоявшему на одном из столиков, и включил его.
Мелодия расплылась по дому. Рикардо стоял, задумчиво глядя на вращавшийся
диск, потом тяжело сел на потертый диван. Напротив, над каменным камином,
висел портрет его деда, написанный за год до его смерти. Серебристая борода
закрывала щеки. В блестящих глазах можно было видеть дикую силу гор Абруцци
и почти яростную жажду жизни. В конечном итоге Эмилио Вакаресса с его
матовой кожей и черными зрачками мог сойти за выходца с Востока. Его сын
Хулиано был почти копией отца.
Странно, но Рикардо был похож не на них, а на свою мать, Виргинию. То
же вытянутое лицо, тот же орлиный нос, слегка выгнутый к ноздрям. "Вы,