"Сергей Синякин. Владычица морей [И]" - читать интересную книгу автора

направления своего на флот ожидали, вызвали в канцелярию Его Императорского
Величества.

2. ПЕРВОЕ НАЗНАЧЕНИЕ

Братья были весьма недовольны своим назначением. В день Пасхи в Таврове
спущен был на воду восьмидесятипушечный корабль "Старый дуб". Сие случилось
настоящим праздником, а Петр Алексеевич уже дал повеление Апраксину изготовить
к марту одна тысяча семьсот шестого года тридцать шесть военных кораблей, семь
бомбардирских и три брандера; построить около работ корабельных крепость;
вымерить глубину всего Дона и приискать место для новой верфи.
Между тем уже состоялись славные баталии со шведом. Шведский флот в
составе двадцати восьми кораблей под командой адмирала Анкерштерна,
вице-адмирала де Пруа да шаутбенахта Шпара нагло приходил под Котлин остров
демонстрировать свое могущество. Однако вице-адмирал Крейс, командовавший
значительно меньшими силами, дерзкий рейд этот отбил, а высадку неприятеля на
остров пресек полковник Толбухин, до того лежавший в закрытии.
Время пришло такое, что выслужиться можно было не токмо доблестью, но и
умом. Но вместо назначения в действующий флот новоявленных мичманов отрядили в
унылые архангельские края.
Холмогоры, что стояли на Северной Двине, поселком были захудалым,
население их в то время сплошь из одних поморов состояло. Да и кому бы из
родовитых вздумалось дворцы свои строить на побережье холодного моря среди
гибельных унылых скал и тающего лишь на три месяца в году снега?
Из небогатых рыбацких хижин сразу выделялись своей добротностью и
размерами два строения: солдатская казарма да дом удачливого рыбака Ломоносова,
чьи уловы порой до самой Москвы с зимними возами доходили. Москвичи морскую
рыбку брали с великим удовольствием, любили в посты полакомиться жареной
беломясною трескою и сладкой навагою. Впрочем, и корюшка мороженая у них за
милую душу шла, не зря же почти в каждой избе сразу после прихода из Холмогор
да Архангельска торговых возов стоял зазывный запах свежих огурцов - корюшку
размораживали. Правда, Петр Алексеевич указом своим вновь обоброчил рыбные
ловли, указав платить по десяти денег с рубля. Только кто ж ее, рыбу морскую,
посчитает и правильно высчитает, кем, кому, когда и на сколько продано?
Поморы мореходами были знатными, в летние месяца многие из них
отправлялись торговать дегтем да пенькою в Швецию и Норвегию, а самые отчаянные
даже до датчан с голландцами добирались, а то и в устье аглицкой реки Темзы
входили. Один из таких отчаянных мореходов - Иван Воронов, лично поименованный
государем императором вичем - даже добрался на своей шкунке до жарких и богатых
пустынными песками эфиопских берегов и, возвратившись, рассказывал про
полосатых лошадей, пятнистых животин, столь длинношеих, что крест могли на
колокольне достать без лестницы. Люди в эфиопской земле сплошь ходили голыми,
лишь по праздникам великим не гнушались на чресла свои овчинку натянуть. Дикий
народ!
У казарм на обнесенном высоким забором дворе желтели штабеля корабельного
бруса и круглился ровными грудами мачтовый лес.
Отсюда лес вывозили на верфи, где пожеланиями государя-императора
закладывался будущий флот государства Российского. Петр Алексеевич о флоте
отечественном заботился истово, своего живота не жалел, а о чужих уж и говорить
не приходилось. В одна тысяча семьсот втором году, узнав, что шведы