"Сергей Синякин. Дар случайный" - читать интересную книгу автора

от силы, семнадцати. Судя по ее внешнему виду, девица особым интеллектом
обременена не была, а ее речь, как оказалось впоследствии, полная вульгарных
словечек из новомолодежного жаргона, могла бы покоробить даже быкующих на
дискотеках подростков. Вид у нее был соответствующим - линялые джинсы,
кофточка, открывающая впалый живот и выпирающие ребра, копна растрепанных и
давно не мытых волос над грубоватым, но миловидным личиком, на котором
выделялись фиолетовые от ядовитой помады губы и блудливо шарящие по сторонам
глаза. Девица внимательно и бесстыже оглядела Завгороднева, оценила его и
видно было, что особого интереса Борис Александрович у нее не вызвал.
Они прошли в комнату, где девица немедленно принялась обживаться. Видно
было, что количество книг, особенно на иностранных языках, ее потрясло, но
не восхитило. Покоже было, что любителей чтения девица держала где-то между
импотентами и дебилами.
Леха Баптист рухнул в кресло и, не стесняясь девицы, начал жаловаться
на жизнь. Причины для жалоб были - Леха позавчера отправился к одной из
своих прежних знакомых, из числа тех, с которыми он общался в прошлом году.
Девица была опробованная, но коварная - даже не сказала Лехе, что вышла
замуж. Тем более она его не предупредила, что этот муж может вернуться домой
в любое время. А он и вернулся. Появился, подлюга, в самый разгар брачного
танца, доставив Лехе несколько незабываемых, но малоприятных минут.
Спасибо, вот, Маринка поняла и выручила, кивнул Леха на девицу, которая
уже с ногами забралась в кресло и рассматривала альбом фантастической
живописи, в котором мускулистые и шипастые красавцы соседствовали с не менее
мускулистыми и грудастыми красавицами. По живо заблестевшим глазенкам девицы
было видно, что ей нравятся и те, и другие.
Леха Баптист и девица пришли не с пустыми руками, да и у Завгороднева,
по законам фэновского гостеприимства, стояла в холодильнике трехлитровая
банка водки, настаивающейся на клюкве. Жрать, правда, было нечего, но
нашлась пачка макарон, и Леха ласково принудил девицу Маринку к их
приготовлению. Готовила она с неохотой, а потому и макароны получились
слипшимися и несолеными. Более всего они напоминали недоваренные
полиэтиленовые трубки. Правда, под "клюковку", как ласково называл свой
напиток Борис, эти макароны пошли за милую душу. Дама от "клюковки"
презрительно отказалась и сейчас баловалась аперитивом "Абрикосовый аромат",
томно поглядывая на 3авгороднева и своего кавалера. Видно было, что она
решала про себя какой-то неразрешимый вопрос. Похоже, что обстановка
квартиры на нее произвела неизгладимое впечатление и Марина прикидывала, с
кем ей придется спать - с кем-то одним или сразу с обоими, а также стоит ли
ей при этом сопротивляться, и не чревато ли сопротивление будет какими-либо
побоями.
Потенциальные кавалеры и любовники на ее терзания не обращали никакого
внимания, потягивали "клюковку" и вели, по ее разумению, глупые и нудные
разговоры о каком-то Ване Кришномуде, Асинхаре Хабкарату, потом заговорили о
какой-то Аэлите, начали вспоминать общих знакомых, а потом Борис
Александрович Завгороднев принялся жаловаться Леше Баптисту на свою
неудачную жизнь, и чем больше они пили, тем жалостливее изъяснялся хозяин
квартиры.
- Порочный круг, понял? - шепотом кричал он в лицо кивающему Лехе. -
Бытовуха засосала! Ну что это за жизнь? Это не жизнь, это существование! Мы
существуем, и только.