"Сергей Синякин. Партактив в Иудее" - читать интересную книгу автора

Глава седьмая,

в которой въезжает в город проповедник верхом на осле и грядут великие
события
Проповедник въехал в Иерусалим верхом на осле через Навозные ворота.
Следом за ним бежала толпа поклонников с пальмовыми ветвями о семи листьях.
Иерусалимский плебс, услышав о приезде чудотворца, радостно ревел: осанна! -
признавая в невысоком рыжеволосом человеке своего вожака и учителя.
Известное дело, плебс всегда ликует, встречая кого-то, - дай плебсу хлеба и
зрелищ, и можно ни о чем не беспокоиться, но отбери, в свою очередь, у людей
что-то одно, хотя бы зрелища, и ты увидишь, как вскипает волна
бессмысленного и беспощадного бунта и как вопят оборванцы: "Хлеба и зрелищ!
Долой!" При этом они даже не знают, кто должен уйти долой. Но так уж
повелось, что, если недород или зрелищности не хватает, кто-то обязательно
должен уйти. Правители с бунтовщиками обычно договаривались. Понятное дело,
уж если нет хлеба, так пусть будут зрелища!
Иксус Крест сидел на осле с большим достоинством и милостиво принимал
приветствия, благодаря плебс короткими кивками. Время от времени он поднимал
руку, осеняя толпу знамением. Рядом с ослом бежали двенадцать дюжих мужчин в
коротких туниках и внимательно поглядывали по сторонам. Не иначе как были
они телохранителями, что блюли новоявленного мессию от приставаний бродяг из
толпы и проявлений совсем уж неумеренного восторга. Был ведь года два назад
случай, когда жаждущий чудес народ накинулся на проповедника и оставил его
голым, разодрав на мелкие чудотворные части бурнус, виссон и даже
набедренную повязку. Особенно доставалось от женщин. Те, если уж нельзя
прямо в толпе завести от проповедника ребеночка, старались хоть пояс его
получить или прядь волос отрезать. Что за примерами далеко ходить? В прошлом
году приезжал один знаменитый прорицатель. Лысым ведь из города уехал! А
дочка Ирода Саломея спала и видела, что папашка ей на шестнадцатилетие
голову того мужика подарит, который желающих в Иордани купал. И дождалась
ведь, зараза, сделал ей папа подарочек!
До празднования Пасхи оставалось ещё восемь дней, и проповедник
остановился на постоялом дворе "Приют караванщика". Остальные встали табором
на базарной площади, поставив шатры и палатки. Запылали костры, жалобно
заблеяли барашки, и вот уже над площадью поплыли манящие голодных бродяг
запахи жареного мяса и свежевыпеченных хлебов. А ведь земледельцы плакались,
хлеб в этом году не уродился, скотоводы на падеж жаловались. Но ведь есть
чем народ порадовать?
Сам проповедник на площадь не пошел, отправился отдыхать в снятую
комнату на постоялом дворе. Повсюду за проповедником следовал рослый молодой
мужчина с жуликоватыми быстрыми глазами на свирепом лице. На боку у
провожатого висел на ремне деревянный ящичек, в котором весело позвякивали
монеты. Если бы дежурившие ночью легионеры не отсыпались в казармах да
публичных домах, они бы сразу узнали в этом иудее ночного разбойника, у
которого они отобрали деньги. Узнали бы и удивились, где он новые суммы взял
взамен отобранных.
Комнату для проповедника уже убирали три женщины. Две из них были в
годах и при теле, но третья была нежным цветком, который бы сделал честь и
букету гарема владыки кочевников. Видно было, что проповедник красавице
благоволит, а это благоволение, в свою очередь, вызывает недовольство