"Сергей Синякин. Партактив в Иудее" - читать интересную книгу автора

пытался возбудить пьяную толпу и подстрекал её к бунту!
* Да не галдите, сам знаю, что римляне так не говорили. Дается
приблизительный перевод, близкий нам по звучанию.

Иксуса повели.
Иуда придвинул к себе кувшин с вином.
- Вот беда, - сказал он. - И поцеловать никого нельзя без особой
опаски!
А над Гефсиманским садом летали сумасшедшие нетопыри и попискивали
негромко. Кто бы вслушивался в этот писк! Но найдись такой, чтобы вслушался,
непременно показалось бы ему:
- На крест! На крест! На крест!
Фома Дидим оглядел всех присутствующих белым бешеным глазом:
- Продали учителя? Чего молчите, человека на крест, может быть, повели,
а вы о новом Исходе думаете?
Иуда поставил на стол две корзинки.
Одна корзинка была со смоквами весьма хорошими, каковы бывают смоквы
ранние, а другая корзинка - со смоквами весьма худыми, которых по негодности
и есть нельзя. Сунул рукою в одну из корзинок, да ошибся.
- Вот ужас-то, - сказал он, осознав ошибку. - Благохоты, никому верить
нельзя!
А над Гефсиманским садом сгущались южные сумерки, тянуло свежим ветром
с моря, пахло печеной бараниной, вином, кровью, имперским злым насилием, и
ещё доносился странный и непонятный для иудеев и римлян запах. Социализмом
пахло, религиозным социализмом с человеческим лицом. А чего ещё можно было
ожидать от первого секретаря райкома партии, хлебнувшего шипучего вина
горбачевской перестройки? Смешение материализма и веры в Бога порой дает
поразительный результат.
Привычные понятия меняют свой прежний смысл. Арестованного националиста
объявляют интернационалистом, демократа - казнокрадом, обжору - алкоголиком,
коммуниста - индивидуалистом, истинного последователя древнегреческих
философов объявляют предтечами ницшеанства, гегелизма, марксизма и
ленинизма. Господи, сколько терминов существует! Слава богу, ни один из них
не соответствует случайно сложившемуся положению вещей, это обычный
терминизм, а никак не постижение сущности.
Найдутся люди, которые упрекнут автора в несправедливости оценок.
Заранее соглашаясь, тем не менее автор вправе заметить, что человек может
позволить себе определенную несправедливость в суждениях и оценках
действительности. Эта маленькая субъективная несправедливость несколько
смягчает несправедливость действительности, что окружает самого человека.

Глава одиннадцатая,

в ней рассуждается об искусстве, о художниках и времени, в котором они
творили, а также говорится о ещё одной встрече, на которые оказалась столь
богатой Малая Азия

Нет, все же поговорка о том, что художник должен жить впроголодь, не
верна в корне. В этом Степан Николаевич Гладышев убедился в первые же дни
своего пребывания в школе Филарета Афинского.