"Сергей Синякин. Партактив в Иудее" - читать интересную книгу автора

Скульптором Филарет был посредственным. Все личности, которых он ваял,
были удивительно похожи друг на друга, а ещё больше походили на самого
Филарета. Это сейчас, мы древних греков и римлян представляем себе атлетами
навроде Геракла. Филарет бицепсами похвастаться не мог, да и красотою не
особо блистал. Был он низкого роста, совершенно сед, небольшое морщинистое
лицо его постоянно имело кислое выражение, словно завтракать каждое утро
Филарет начинал с недозрелого зеленого лимона, а потом весь день после этого
лимона не мог прийти в себя.
Но у Филарета были связи, и это решало все. Все в мире неизменно. Если
внимательнее вглядываться в прошлое, можно сразу отметить, что во все
времена в почете и на вершине славы находились бездарности и серые в
творческом отношении люди, в то время как истинные таланты жили впроголодь и
получали признание только посмертно.
Древняя Греция и не менее древний Рим приятными исключениями из общего
правила не были. Такой бесталанный ваятель, как Филарет, находился на
вершине славы, имел на обед все, что желал, хотя и не мог этим достаточно
насладиться по причине застарелой язвы, а талантливый до гениальности Степан
Гладышев, взявший себе творческий псевдоним Агафон Критский, вынужден был
перебиваться на Дармовых апельсинах и финиках, а обедал он обычно лепешками,
которые разламывал на куски и макал в дешевое оливковое масло. Попробуйте
сами - и вы поймете, что в таких условиях трудно изваять что-то безусловно и
бесспорно талантливое. Трудно проявить себя, если внешние причины этому
препятствуют.
Но Агафон Критский верил, что со временем его имя станет достойным
встать в один ряд с Фидием и другими греческими талантами, поэтому от
Филарета он не уходил.
Как уже говорилось, у Филарета были связи. А связи во все времена имели
решающее значение. Тот, кто обладал связями, всегда мог получить выгодный
творческий заказ и, следовательно, добавить в свой рацион к апельсинам и
финикам жареную баранину, тушенную по-македонски рыбу и даже дичь.
Поэтому, когда Филарет предложил ученику отправиться в Малую Азию,
Агафон приуныл. Не о том он мечтал в Художественной школе имени Сурикова,
тем более совсем об ином мечталось ему на спокойных песчаных берегах тихого
Дона. Толку было в этой поездке! Агафон уже знал, что в тамошних краях
запрещается изображать человека, а это означало, что особых заработков в
Малой Азии не предвиделось. Деньги поступают от кого? От заказчиков они
поступают, от клиентов. А если нельзя изображать сильных мира сего, а тем
паче обнаженную натуру, то какой дурак станет платить деньги?
- Зато впечатлений наберешься! - утешал ученика Филарет. - А это для
творчества самое главное. Ну что толку от того, что ты за деньги будешь
ваять героев и богатеев? Ты, Агафон, должен проникнуться духом природы,
должен изучить, какая красота и где ценится, разобраться, почему ценится.
Вот я в свое время в Египте...
Лукавил Филарет.
В Египте он был десятка два лет назад, но не по своей воле. А рабу,
понятное дело, не до искусств. И если бы не выкупил его толстый перс,
Филарет и сейчас бы занимался в Египте тяжелым физическим трудом, быть
может, даже строил с остальными рабами какую-нибудь пирамиду.
Поэтому Агафон и упрямился.
Переубедил его молодой грек с быстрыми глазами и размашистыми