"Сергей Синякин. Детский портрет на фоне счастливых и грустных времен" - читать интересную книгу автора

казалась мне более человечной, чем последующие издания. Я протянул книгу
Борису Натановичу и попросил ее подписать, объяснив, что в детстве украл ее
в библиотеке и сохранил, как до сих пор хранил идеалы, оставшиеся мне от
того времени. "Сережа, - сказал Борис Натанович, - воровать книги
нехорошо!" - и сделал на книге надпись, которой я горжусь даже больше, чем
премией. Но это было потом.
С третьего класса я уже читал и любил фантастику. Любовь, что я ощутил
к фантастике с семи лет, не только не угасла, напротив - она медленно
разгоралась. Фантастика открывала удивительные миры. В них было интереснее,
чем на пыльных улицах степного поселка.

Однажды - уже в шестьдесят четвертом - я читал повесть "Стажеры"
братьев Стругацких, которых уже открыл для себя и полюбил их сразу и
навсегда. Читая ее, я не мог отделаться от чувства знакомости - я уже
начинал читать подобное, и иллюстрации к тому тексту, что я читал, были не в
пример лучше. Потом вспомнил - повесть "Должен жить" в "Мире приключений".
Ну конечно же, как я мог об этом забыть! Вспыхнувшая любовь не прошла до сих
пор. Правда, теперь от бурного обожания я перешел к рассудительной нежности,
но это неизбежно в любви, которая длится уже почти пятьдесят лет. Ко мне
подошел худой горбоносый старшеклассник.
- Что ты читаешь? - строго спросил он.
И это была встреча, определенная судьбой. К парте, за которой я сидел,
подошел Саня Галкин, большой любитель фантастики. Фантастика свела нас, и мы
были рядом добрых три десятка лет, пока та же судьба подобно невидимому
речному течению не разнесла нас в разные стороны. Кое-кто говорит мне, что
Галкин был неудачником. Я так не считаю.
Это был удивительно талантливый человек, которому однажды не повезло, и
этого ему хватило на всю жизнь.
Встреча эта оказалась первой, но отнюдь не последней. Но об этом потом.
Как и о фантастике. Ведь не фантастикой одной был сыт читатель, отнюдь. Уже
явились на свет "Коллеги" Василия Аксенова и его же "Звездный билет", уже
начал писать свою молодежную прозу Гладилин, а еще вышел роман Гранина "Иду
на грозу", переиздали "Вратаря республики" Льва Кассиля и еще много печатали
всякого такого, не дававшего спокойно заснуть по вечерам.
Школа была двухэтажной, из желто-серого кирпича. Она располагалась в
самом центре поселка на пересечении улицы Ленина и улицы Рабочей, к которым
примыкала недлинная асфальтовая дорога, начинавшаяся от деревянного
универмага и заканчивавшаяся около железнодорожного полотна. С левой стороны
рядом с универмагом угрюмо темнел маслозавод, куда мы лазили за жареными
семечками и жмыхом, а прямо напротив ворот маслозавода была площадь, в
глубине которой находился маленький Дом культуры, где демонстрировались
фильмы, проходили танцевальные и иные вечера. Именно из этого Дома культуры
меня в четвертом классе вывел за ухо участковый Котеняткин, когда мы
пробрались на вечерний сеанс, чтобы посмотреть кинофильм "Голубая стрела".
Нет, никакой эротики в фильма не было, нормальный советский боевичок про
зловредных шпионов и мудрых работников государственной безопасности. А вывел
он меня только потому, что соплякам на вечерних сеансах нечего делать. Ишь
моду взяли! Сегодня на вечерние сеансы лезут, а что завтра будет? Тогда за
нашей нравственностью следили бдительно. Напротив школы белела маленькая
почта, а около нее "дежурка" - магазин, который работал до темного времени.