"Сергей Синякин. Детский портрет на фоне счастливых и грустных времен" - читать интересную книгу автора

В дежурке продавались разные продукты, но основным продуктом являлась водка,
за которой постоянно была небольшая очередь. Помню запах в магазине - в нем
пахло мятными пряниками и лавровым листом. Когда у нас заводилось в кармане
двадцать или тридцать копеек, мы отправлялись именно в "дежурку", а не в
продовольственный магазин на улице Ленина. Не то чтобы выбор конфет в
"дежурке" был большой, нет, все обычно сводилось к шоколадным конфетам
"Ласточка" и трем-четырем видам карамели. Но не они нас привлекали, а такие
прессованные брикетики - "Какао с молоком", стоившие десять копеек, и "Кофе"
все с тем же молоком, но стоившие всего восемь копеек. Еще в магазине
продавался ядовито-желтый лимонад, газ которого бил в нос. Рядом с дежурным
магазином был киоск "Союзпечати", в нем мне киоскерша оставляла журнал
"Искатель". Благословенный "Искатель" середины шестидесятых годов! Какой
отдушиной ты был для меня. И стоил в те времена ты всего двадцать копеек.
Ради рассказов, опубликованных в нем, можно было поступиться двумя
брикетиками прессованного какао!
До сих пор я вспоминаю это время с тайным удовольствием.
Каждый выпуск я ждал с нетерпением. Интересно, но именно тогда я был
отнесен к интеллигентам - в киоск поступало всего два экземпляра журнала.
Так вот, один экземпляр брал папа Славки Халупняка, а второй доставался мне.
В панфиловском универмаге пахло слежавшимися мехами, но нас в то время
интересовал там один-единственный отдел - в нем можно было купить леску и
крючки. Поплавки мы делали сами - из куги, а грузила отливались из свинца
аккумуляторных пластин, которые собирались на территории СПТУ или
мехколонны, расположенной по ту сторону железнодорожной линии. Все, что
находилось там, так и называлось - за линией. Даже люди, которые там
проживали. Мой приятель Вовка Чурбаков, двоечник и второгодник по кличке
Шкурин, был из-за линии, а потому вызывал подозрения у деревенских
Анискиных. Таковых поначалу имелось двое - Котеняткин и Дуличенко. По мере
того как деревня теряла свой статус бывшего райцентра, работы у них
становилось все меньше, и наконец остался один Дуличенко, который на моей
жизни вырос от младшего лейтенанта до капитана и в этом чине ушел на пенсию.
Служба у них особо трудной и опасной не была, но драки и хулиганство
иной раз случались, доставляя им определенное беспокойство. В деревне имелся
свой неисправимый преступник - одноногий Алик, фамилии которого я сейчас
никак не могу вспомнить. У Алика и в самом деле имелась только одна нога,
вместо другой у него был протез из кожи и металла. Помнится, он его
отстегивал в бане и шкандылял в зал на одной ноге, прикрывая шайкой могучий
жилистый член, на котором синело расплывчатое неприличное слово. Помнится,
мы еще спорили, что это было за слово, но для того, чтобы его прочесть,
следовало увидеть член в эрегированном состоянии, поэтому о неприличности
вытатуированного слова мы в основном судили по его синей краткости. На
свободе этот самый Алик находился обычно недолго. Он появлялся из мест
лишения свободы, некоторое время пил и отсыпался после выпивок. Тунеядцем
его признать было нельзя, поскольку Алик являлся инвалидом. Попив и
отоспавшись, Алик связывался со своими старыми дружками по ремеслу из
Михайловки или Новоаннинска, и после недолгого планирования они обычно
грабили какой-нибудь сельмаг, откуда вывозили все - от отрезов материала и
водки до резиновых галош и слипшейся карамели. Через неделю дружков
арестовывали, а затем на несколько лет исчезал и Алик, благо за кражи тогда
слишком много не давали. Мне до сих пор кажется, что преступления эти