"Сергей Синякин. Детский портрет на фоне счастливых и грустных времен" - читать интересную книгу автора

дамы и господа, сик транзит! Приходит время, и тот, кто казался незыблемым и
обязательным в этом мире, оказывается беспомощным и ненужным. Сик транзит!
Несостоятельна слава. Тень, которую закапывают в землю, ничем уже не похожа
на человека, с которым связывают земное бытие. Нет живого человека, есть
всего лишь тень, глупая тень, которая так же отстранена от его мертвого
тела, как женщина, которая значилась невестой мужчины, но - черт ее
побери! - так и не стала женой.

Хороня родственников, друзей и товарищей, ты хоронишь частичку самого
себя.
Впервые я это почувствовал, когда в Калаче мы хоронили Сергея Петровича
Гладышева - моего бывшего начальника, когда я работал в убойном отделе
городского уголовного розыска. Он был хорошим товарищем, с ним связано
многое, хотя наша дружба оказалась короткой. Вот что интересно - иногда
люди, кометой промелькнувшие в твоей жизни, оставляют в ней более яркий
след, нежели те, с кем ты шел по жизни рядом много лет. И дело не в том, что
мы с ним раскрыли несколько убийств и вместе переживали обязательную
несправедливость начальства.
"Зря ты уходишь, - сказал он, когда я собрался на пенсию. - Самые
перспективы открываются".
Он ошибся. Я остался. Ушел он. И перспективы, которые его так манили,
они тоже остались. Только уже для других.
И когда черный рот могилы до краев наполнился глиной и землей, когда
над свежим холмиком вырос деревянный крест, вокруг которого положили
непростительно обязательные венки, я вдруг почувствовал сожаление и тоску.
Прошлое ушло, все, что было связано с этим человеком, отныне для меня
осталось лишь в памяти.
Потом я похоронил Николая Мигрина - фаната от уголовного розыска. И
опять я похоронил вместе с ним частицу своей души. Ведь наша душа и в самом
деле складывается не только из отношений к самому себе, она складывается из
взаимоотношений с другими людьми и всем остальным миром. Теряя кого-то из
своих знакомых, ты становишься беднее на единичку его души.
И это невосполнимые потери. Быть может, наше старение и есть следствие
душевных потерь. Эрозия души, ветер времени разъедают человеческие души до
тех пор, пока от них не остается чернозем, не слишком пригодный для прошлой
жизни, но необходимый для того, чтобы появились всходы новых.

Но, братцы мои! Каждому хочется остаться.
Подобно всему существующему во Вселенной, мы проходим весну рождения,
лето любви и работы, осень увядания и зиму смерти.
Пусть обрести бессмертие суждено лишь духу немногих, каждому хочется
остаться. Оттого нам так хочется верить в загробный мир, оттого мы пытаемся
продлить свое существование на Земле, оттого мы совершаем немыслимые
поступки, стараясь хоть ими остаться в памяти тех, кто будет жить после нас.
Не хочется думать, что смысл нашего существования заключается во
временных координатах, обозначенных датами на памятниках, к которым вначале
приходят часто, потом раз в год, потом все реже и реже и наконец дают
зарасти могилам неистребимой и воистину бессмертной кладбищенской травой.
Место, где все равны - бездомная старушка, уснувшая под земляным холмом,
цыганский барон, задыхающийся под тяжестью собственного памятника, отлитого