"Елена Съянова. Плачь, Маргарита " - читать интересную книгу автора

- Ты, как всегда, замечательно все рассудила, дорогая, - поморщился
он. - Но мало того, что тебе с нею три недели придется возиться, так еще
и... нет. У меня, кажется, что-то осталось от последнего гонорара. Тысячи
марок тебе хватит? - обернулся он к притихшей Ангелике.
- Ты... тысячи?! - Она бросилась к дяде на шею.
В этот момент из спальни вышел Гесс, и они с Эльзой заметили, как на
простенькую девичью ласку мгновенно отозвалась душная мужская страсть.
Адольф, заметно побледнев, стиснул зубы.
Эльзе пришлось ускорить отъезд. Гели казалась близкой к истерике. Она
весь день ничего не ела и металась по дому, точно дикая кошка. Адольф, как
всегда, выглядел сосредоточенным, но глаза были печальны.
- Уезжайте завтра утром, - сказал Рудольф жене. - Он быстро успокоится.
В доме беспрестанно трещал телефон - Рем требовал фюрера. Геринг и Лей
уже отбыли, первый - в Пруссию, второй - к себе на Рейн. Геббельс расхаживал
по библиотеке и произносил зажигательные пассажи перед шкафами, стараясь не
реагировать на язвительные реплики неугомонной Елены. Гоффман с "лейкой"
охотился за всеми до тех пор, пока фюрер не затопал на него ногами.
И они уехали... Формально - вдвоем, на деле же с ними отправился Эмиль
Морис, старинный приятель, шофер и лучший из телохранителей фюрера. А также
еще четверо. На вопрос жены об этой четверке Гесс коротко ответил:
- Не думай о них. Это профессионалы. Вы их даже не заметите.
Он один вышел проводить их до машины. Поцеловав жену, заметил, что
Ангелика с опаской посматривает на окна. Он взял ее за плечи.
- Если хочешь, я поцелую тебя за него.
У нее начали медленно расширяться глаза. "Фамильная черта", -
машинально отметил Гесс. Встав на цыпочки, она так жадно потянулась к нему
розовым прелестным личиком, что он невольно отстранился.
Когда машина отъехала, Рудольф еще некоторое время стоял у ворот и
глядел на горы. Он вдруг подумал, что предстоящие три недели - самая
длительная разлука из всех, что случались в их с Эльзой жизни... Он вновь
ощутил себя четырнадцатилетним подростком...
Тогда, в 1908 году, родители привезли его из Александрии в
Бад-Годесберг, в школу-интернат. Когда отец и заплаканная мама наконец
уехали, он сидел у себя в уютной комнате на постели и не понимал, как он
будет жить здесь целых три года без мамы и отца, без брата, без их
прекрасного милого дома и роскошного сада, без своей маленькой яхты, без
своего пони, без мраморного сфинкса, стоящего возле веранды, - точной копии
Большого Сфинкса, хранителя тайны пирамид.
"А странное все-таки созданье, - подумал он, вспомнив об Ангелике. - Не
то черт в ней сидит, не то ангел... Угораздило же Адольфа влюбиться в
такую!"
По пути в Мюнхен Эмиль Морис развлекал дам анекдотами. Эльза улыбалась,
Гели хохотала; взрывы ее веселости походили на истерику. При этом она то и
дело оглядывалась и жалась к Эльзе, точно ей было холодно. Ближе к Мюнхену
Морис наконец сосредоточился на дороге, а Гели, положив подруге голову на
плечо, задремала.
Машина в первый раз остановилась в пригороде, у низенького двухэтажного
домика, спрятанного за трехметровым забором, увидав который из окошка
машины, Ангелика болезненно сморщилась.
- Эльза, зачем?! Мама в Дрездене, с Фри мне не о чем разговаривать, а