"Елена Съянова. Плачь, Маргарита " - читать интересную книгу авторабряцать ими, не смея стряхнуть. Но дай ему дышать, жить!
Гитлер опять закрыл глаза. - Бред! Ты бредишь! Чего ты хочешь от меня? Чтобы я пошел и сказал: "Убирайся к дьяволу!"? Хорошо, пойдем, я скажу! Рем презрительно усмехался. Гитлер молча стоял у стены. Все было ясно между ними, ясно настолько, что нечего было добавить. Усталость и эмоции дали о себе знать - обоим хотелось скорее расстаться и передохнуть. - Послушай, Эрнст, - наконец проговорил Адольф. - Я прошу тебя отложить пока все это. Я не могу даже оставить тебя с ним. Он спросит о старике, станет упрекать... У вас может начаться тяжелый разговор, а это недопустимо в его состоянии. Ты согласен со мной? - Согласен. А успокоить его ты не хочешь? - Конечно! Каким образом? - Давай вернемся вместе в зал. Гитлер стиснул зубы, но кивнул. - Конечно. Это лучшее, что мы можем сделать сейчас. Я только... - Не нужно, Адольф! Мы с тобой достаточно для него сделали. Теперь предоставим его врачам. В общий зал они возвратились вместе, имитируя важный разговор. Несколько минут стояли, позируя для присутствующих, почти у самого входа, затем пожали друг другу руки. Фюрер откланялся. Приступ апатии накатывался стремительно. В этом состоянии Гитлер терпел рядом лишь двоих - Рудольфа и Ангелику. Гели нужна была ему сейчас как лекарство, как утешение, и он едва не бросился к ней, забыв обо всем, но в последний момент взял себя в руки. такого, к Хаусхо-ферам не хватало духу. Однако Гитлер все же вернулся в "сторожевую" и попросил врачей осторожно разбудить Гесса. - Он никогда не простит меня, если я позволю так напугать его жену, - пояснил фюрер. Врачи сочли это вполне резонным. Гесса разбудили. Он чувствовал слабость и боль от реанимационных мероприятий Шахта, но умудрялся даже шутить, говоря, что только теперь окончательно протрезвел. Они вышли через черный ход и сели в машину. - Ты доедешь? - хмуро спросил Адольф. - Доеду. Голова только дурная. Ничего сообразить не могу, - признался Гесс. - Как тебе понравилась Юнити? - Кто? - Юнити Валькирия. Гитлер покосился на него опасливо и, взяв за запястье, стал слушать пульс. Гесс отнял руку. - Ты полчаса говорил с женщиной и не выяснил, как ее зовут? Вполне по-американски. - Ах, та! - вздохнул Адольф. - Я думал, ты бредишь. Она Валькирия? - Да. Может быть, имена определяют судьбы. Если у меня будет сын, я дам ему выразительное имя. - Не люблю Берлин. Никогда не согласился бы жить здесь, - заметил Гитлер, когда они возвращались к Хаусхоферам. - Ты только послушай, как звучит. Берлин. Берлин. Точно лягушка квакает. |
|
|