"Елена Съянова. Плачь, Маргарита " - читать интересную книгу автора

"Чего она так расчувствовалась!" - стыдясь за мать, думала Ангелика.
Еще и эта дурында Фри, как загипнотизированная мышь, не сводила глаз с
Альбрехта. Теперь все они поедут в Мюнхен, оттуда - в Бергхоф, где мать
снова будет вести хозяйство, а Фри - за всеми подглядывать. Какая тоска! И
все же она чувствовала, что жизнь ее переменилась и никогда не вернется в
прежнюю колею.
"Я больше не хочу ничего стыдиться, - твердо сказала себе Ангелика,
садясь в машину рядом с дядей. - Я больше не позволю ему..."


Часть II

Берлин уже вовсю засыпало снегом, а в Мюнхене снежинки порхали где-то
над домами, изредка покрывая крыши белым налетом. Зима будет снежной,
считали крестьяне из деревушек Рейхольдсгрюн и Вундзидель и очень радовались
приезду хозяина большого поместья Фридриха Гесса и его семьи. Жизнь теперь
полегчает - старый Фриц всегда покупает у них много продуктов для дома, и по
божеским ценам. Здесь, у подножья Фихтельских гор, нищета не была такой
вопиющей, как в городах Баварии, крестьяне много трудились - все, начиная с
семилетних детей и кончая глубокими стариками. Одичание и нищета были скорее
внутренними - люди жили слишком замкнуто, газету получали одну на всю
деревню, и читал ее староста.
Когда-то сыновья Фрица с радостью собирались домой, в Германию. Им
нравились горы, заснеженный лес, катание на лыжах, деревенские праздники...
Теперь радовалась одна Грета, двадцатидвухлетняя дочь Фридриха Гесса.
Загорелая, задорная, насквозь пропитанная африканским солнцем, дома она за
месяц превратилась в синеглазую белокожую барышню, свысока поглядывавшую на
мальчишеские забавы старших братьев, которые, впрочем, продолжались недолго.
Не пробыв с родителями и двух недель, уехал Альфред.
Получалось, что больше всего времени с родителями проводит старший сын
Рудольф, которого они с четырнадцати лет почти совсем не видели - сначала
интернат в Бад-Годесберге, затем учеба в Швейцарии, война и вечная
занятость... Впрочем, и теперь они видели его обычно по утрам, за обедом и
поздним вечером, когда он заходил пожелать им спокойной ночи. Все дни он
проводил в кабинете или библиотеке, в окружении двухметровых колонн,
сложенных из книг по востоковедению, античной истории, египтологии,
археологии.
Все чаще начала выпархивать из дома Грета - то в Мюнхен, то в Дрезден,
то в Берлин.
Так продолжалось два месяца.
В ноябре в имение оперативно проложили телефонный кабель, но звонки не
были частыми. Рудольф постоянно получал телеграммы. Сам он выезжал по делам
всего четыре раза, в Мюнхен и Берлин, каждый раз дня на два.
Жизнь в поместье текла спокойно и размеренно. Сад и все вокруг утопало
в снегах. Хозяин дома часто уезжал на санях на охоту в горы; женщины
занимались хозяйством и не могли наговориться. Отец и сын Гессы были по
натуре молчаливы, а женщинам разговоры порой могут заменить почти все.
Под Рождество начались звонки из Мюнхена, и Рудольф некоторое время
колебался - не отправиться ли всем туда на праздники, но потом твердо решил
остаться. "Если уеду, то, скорей всего, не вернусь. Нужно прежде закончить