"Елена Съянова. Плачь, Маргарита " - читать интересную книгу автора

- Ты разве не видишь? - вздохнула Эльза.
- Вижу, вижу. Наш Казанова верен себе. - По-моему, Роберта не в чем
упрекнуть. Он сегодня на редкость сдержан. - А это к чему?
Музыка Рихарда Вагнера, даже звучащая в отдалении, всегда оказывала на
Гитлера сильное воздействие - он целиком уходил в себя. Эта манера слушать
многим была знакома, и многие ей подражали, поэтому в гостиной до сих пор
витала некая сосредоточенность, которая не развеялась до конца, сохранялась
и когда все уже сели за праздничный стол.
Живой оркестр играл другую музыку - Шопена, Штрауса, но глаза фюрера
по-прежнему глядели внутрь, и отнюдь не рождественская торжественность легла
на лица мужчин. Они понимали, что фюрер готовится произнести речь - одну из
тех, которые считались программными, в них озвучивалась стратегия,
выявлялись приоритеты, расставлялись акценты...
Во время таких речей он обычно избегал даже случайно встречаться с
чьим-либо взглядом, он говорил как бы ввысь, точно его истинные слушатели
взирали на него сквозь пространство и время.
Гесс ранее признавался, что эмоциональные атаки фюрера захватывают его,
как океанские волны. Геббельс говорил, что они погружают его в мечту. Лей
называл их духовным наркотиком, без которого он не может обходиться, а
Геринг - божественной службой. Последнее определение сразу присвоил всеядный
Геббельс. Однако именно эти четверо с годами, вольно или невольно, приобрели
стойкий иммунитет против болезненных "погружений в мечты" и не относились к
партийным наркоманам. Они умели слышать в речах фюрера то, что тот говорил
именно им, - программу, согласно которой партии следовало жить ближайший год
или два.
В сегодняшней речи имелось кое-что и для Гиммлера.
- Мистицизм - это детство человечества, но именно в детстве формируется
характер человека, его суть и душа, - произнес фюрер, в точности
воспроизведя фразу Гесса из его программы, раздел "Внушение", пункт II. -
Мистические ритуалы, - продолжал Гитлер, - отнюдь не причуды или суеверие. В
умелых руках они могут сделаться своего рода ежедневной гигиенической
процедурой.
Это опять было из программы Гесса, который на этой фразе послал
Гиммлеру прямой и выразительный взгляд.
Речь фюрера продолжалась четверть часа, затем пятиминутные речи
произносили Геринг, Геббельс и Гесс, а также старший Гесс, на правах хозяина
выразивший фюреру партии ни больше ни меньше как признательность от лица
истинных немцев. Затем общество прослушало минутные пассажи Магды Геббельс и
Эльзы Гесс, говоривших о будущем Германии и немецких детей. Торжественное
настроение Гесса едва не испортил легкий толчок в бок со стороны Роберта
Лея, шепотом спросившего, для кого спектакль.
- Для всех и каждого, - тоже шепотом отвечал Гесс, не меняя сурового
выражения лица. - Ты как-то жаловался, что тебя не во все посвящают. Вот,
можешь это посвящение принять.
- После женщин? Благодарю.
Посвящением после женщин не побрезговали, однако, ни Гиммлер, ни
Борман. Оба написали и выучили трехминутные речи заранее, поскольку не были
ораторами, особенно Борман, произносивший фразы со странной завывающей
интонацией, подобно декадентскому поэту. Что-то сказать должна была,
по-видимому, и Герда Борман, однако бедняжка так волновалась, что у нее даже