"Елена Съянова. Плачь, Маргарита " - читать интересную книгу автора - Ты разве не видишь? - вздохнула Эльза.
- Вижу, вижу. Наш Казанова верен себе. - По-моему, Роберта не в чем упрекнуть. Он сегодня на редкость сдержан. - А это к чему? Музыка Рихарда Вагнера, даже звучащая в отдалении, всегда оказывала на Гитлера сильное воздействие - он целиком уходил в себя. Эта манера слушать многим была знакома, и многие ей подражали, поэтому в гостиной до сих пор витала некая сосредоточенность, которая не развеялась до конца, сохранялась и когда все уже сели за праздничный стол. Живой оркестр играл другую музыку - Шопена, Штрауса, но глаза фюрера по-прежнему глядели внутрь, и отнюдь не рождественская торжественность легла на лица мужчин. Они понимали, что фюрер готовится произнести речь - одну из тех, которые считались программными, в них озвучивалась стратегия, выявлялись приоритеты, расставлялись акценты... Во время таких речей он обычно избегал даже случайно встречаться с чьим-либо взглядом, он говорил как бы ввысь, точно его истинные слушатели взирали на него сквозь пространство и время. Гесс ранее признавался, что эмоциональные атаки фюрера захватывают его, как океанские волны. Геббельс говорил, что они погружают его в мечту. Лей называл их духовным наркотиком, без которого он не может обходиться, а Геринг - божественной службой. Последнее определение сразу присвоил всеядный Геббельс. Однако именно эти четверо с годами, вольно или невольно, приобрели стойкий иммунитет против болезненных "погружений в мечты" и не относились к партийным наркоманам. Они умели слышать в речах фюрера то, что тот говорил именно им, - программу, согласно которой партии следовало жить ближайший год или два. - Мистицизм - это детство человечества, но именно в детстве формируется характер человека, его суть и душа, - произнес фюрер, в точности воспроизведя фразу Гесса из его программы, раздел "Внушение", пункт II. - Мистические ритуалы, - продолжал Гитлер, - отнюдь не причуды или суеверие. В умелых руках они могут сделаться своего рода ежедневной гигиенической процедурой. Это опять было из программы Гесса, который на этой фразе послал Гиммлеру прямой и выразительный взгляд. Речь фюрера продолжалась четверть часа, затем пятиминутные речи произносили Геринг, Геббельс и Гесс, а также старший Гесс, на правах хозяина выразивший фюреру партии ни больше ни меньше как признательность от лица истинных немцев. Затем общество прослушало минутные пассажи Магды Геббельс и Эльзы Гесс, говоривших о будущем Германии и немецких детей. Торжественное настроение Гесса едва не испортил легкий толчок в бок со стороны Роберта Лея, шепотом спросившего, для кого спектакль. - Для всех и каждого, - тоже шепотом отвечал Гесс, не меняя сурового выражения лица. - Ты как-то жаловался, что тебя не во все посвящают. Вот, можешь это посвящение принять. - После женщин? Благодарю. Посвящением после женщин не побрезговали, однако, ни Гиммлер, ни Борман. Оба написали и выучили трехминутные речи заранее, поскольку не были ораторами, особенно Борман, произносивший фразы со странной завывающей интонацией, подобно декадентскому поэту. Что-то сказать должна была, по-видимому, и Герда Борман, однако бедняжка так волновалась, что у нее даже |
|
|