"Дмитрий Скирюк. Зверики (рассказ)" - читать интересную книгу автора

трогают - хорошие рабы всегда нужны, но бешеных животных убивают.
Эпсолианцы подняли восстание по всей планете, убивали захватчиков,
прятались в канализациях и коммуникационных туннелях разрушенных городов,
травили ядами систему водоопреснения и даже - подорвали пару кораблей
ч'крха. Но они были обречены. Это знали все, кроме них самих. Один отряд
сумел поднять корабль и даже выйти в космос, что было совсем уже
невероятно. Были слухи, что руководил захватом принц Омаджеган, с которым
была горстка преданных сторонников и около тысячи эпсолианцев из обслуги
старого дворца в Мепхахаджале, и тогда многое становилось понятным. Что
сталось с этим кораблем и с принцем (если он действительно был там), было
неизвестно - к тому времени почти все боевые станции и системы слежения
атроксов были уничтожены или заблокированы. Во всяком случае, ч'крха
объявили, что корабль уничтожен.
Эпсолианцы шли. А Оджикута стоял и вспоминал все, что он знал об этих
существах. Захваченные во время еще первых вылазок атроксов в глубокий
космос, совсем безмозглые дикари, они лишились собственной планеты и
истории, привыкли, изменились генетически. Покладистые слуги и
действительно домашние животные. Дети называли их "зверики". Их иногда
любили, особенно самок, чистоплотных и от природы заботливых, но не
особенно замечали. В меру смышленые, в меру покладистые. В меру.
"Нам теперь придется привыкать быть на их месте, - с равнодушием
подумал Оджикута. - Мы узнаем, каково это - тупеть и деградировать,
спускаясь по ступенькам лестницы истории, становясь рабами и домашними
животными. Конечно, я утрирую, но все же мы всегда теперь будем
подчиненными и угнетенными. Как они".
Жрец вдруг задумался. Были ли эпсолианцы угнетенными? Оджикута не мог
дать ответа на этот вопрос. Честно говоря, он до сих пор не был уверен,
есть ли у этих существ настоящий разум или же - всего лишь навсего -
инстинкты, рефлексы и привязанности.
Эпсолианцы шли. Гудели гравигенераторы. Помаргивали матовой гирляндой
симбионты. Никто не пытался сбежать. Небо, исчерченное инверсионными
следами боевых катеров ч'крха, было серым, как свинец. Близился вечер.
Конца процессии не наблюдалось. Оджикуте вспомнились слова эпсолианциев,
основной их слоган: "Мы - в вас". Это были немногие слова, которые они
были способны и понять, и заучить. Да, они были в них, среди них и для
них, для атроксов, эти зверики, эти голые смешные существа, лишенные
разума и шерсти. И сейчас их вели на убой.
Жрец опустился на колени, положил свои заросшие густым благородным
мехом руки ладонями на пол и прикрыл глаза. С ним не было ни урта, ни
перчаток, ни кадильницы, ни тазика с песком, ни кисточки для ушей, ни чаши
с омовениями, никаких других предметов отправления культа. Впрочем,
Всевышний не обидится. Если он так разгневался на их народ, он не заметит
мелких нарушений. Оджикута помедлил и принялся делать то, чему был обучен,
что он умел делать лучше всего - молиться.
- Господи, - шептал он, - упокой эпсолианцев, этих детей, упокой их
Первую душу, дай ей хлеба, и меда, и мяса, и молока, дай ей пищи и вод,
чтобы не терзал ее голод и жажда, чтобы сытость вошла в дом их Первой
души. Упокой, Господи, их Вторую душу, дай ей сладкого сна и удобных
лежанок, дай ей теплых одеял и меха в головах, отгони от нее кровососов,
чтоб не мучили они их, злые, и чтобы сон наполнил дом их Второй души.