"Дмитрий Скирюк. Блюз черной собаки" - читать интересную книгу автора

- Договаривай, - жёстко сказал я, почти потребовал.
- Боюсь, ты просто не поймёшь. В последнее время Игнат... искал звук.
Мне показалось, я плохо расслышал.
- Искал звук? - изумлённо переспросил я. - Что ты городишь! Что это
значит?
Танука поморщилась.
- Я же говорила, что ты не поймёшь! Ну, как бы тебе сказать... Я не
знаю. Если б ты был гитарист или хотя бы музыкант, ты понял бы, а так... Так
бывает: отчего-то человек делается как одержимый. А Сорока... Я его
встретила на вечеринке в "Готовальне", нас подружка познакомила.
"Готовальней" назывался - клуб не клуб, кафе не кафе - подвальчик на
Сибирской, 58, там готы тусовались по воскресеньям.
- Это вы там фоткались?
- Ага. Он меня потом к себе домой потащил, я думала, он перебрал и
трахнуть меня хочет, а оказалось, он не пьёт вообще и у него сеструха дома.
Так и просидели. Он только про музыку весь вечер и трындел. Он... - Танука
повертела пальцами, посмотрела в окно и сдалась. - Он хороший. Только он
звук ищет. Кстати, у них концерт быть должен. Скоро.
- Послезавтра, - вставил я. - А пса зачем нарисовала?
- Не знаю... Захотелось. Он попросил что-нибудь готическое. А там
надпись эта на стене, дурацкая, и мне почему-то пришло в голову...
Я слушал и мрачнел всё больше. Уже второй раз в отношении Игната
прозвучало слово "одержимый", и это мне совсем не нравилось. Но если Инга
говорила просто об одержимости как таковой, то Танука высказалась
более-менее ясно. Напрасно она думала, что я не пойму. Фотографом, как и
любым художником, тоже иногда овладевают навязчивые идеи. Так, однажды я
затеял снимать дом возле рынка, предназначенный под снос, и никак не мог
найти нужный ракурс. По полдня там вертелся, возле дома этого, ночами не
спал, вскакивал, всё казалось: ещё чуть-чуть - и получится. Хороших
цифровиков тогда ещё не было, я шесть плёнок извёл, до сих пор иногда достаю
эти снимки и перебираю, - не могу понять, что там не так! Странный дом.
Таких теперь не строят. Или другой случай: как-то я встретил девушку на
улице и просто помешался - так захотелось сделать её портрет. Только не
подумайте, что я хотел затащить её в постель: если вам кажется, что
пригласить девчонку на фотосессию - это классный способ "подъезда", то в
студии вы никогда не работали и явно насмотрелись дешёвого порно. Даже если
у вас есть готовая задумка - как снимать, где, в чём, часа полтора уходит
только на поиск нужного ракурса и установку освещения, а после пяти-шести
часов съёмок просто валишься с ног, какой тут секс. Но на ту девчонку я
просто запал. Выпросил у неё телефон и с неделю преследовал её, как маньяк,
пока она не согласилась прийти, да и то с другом. А в итоге ничего не вышло.
То есть вышло, но... Она страшно зажималась перед камерой - глаза пустые,
тело деревянное, не то Мальвина, не то Буратино. И толку, что лицо красивое,
фигура что надо и кожа как бархат. Как мы её ни причёсывали, как она ни
изгибалась - ни одного путного снимка, хоть тресни! Уж на что Лёшка Хорошев,
осветитель наш, которого мы в шутку зовём "светитель Алексей", - человек
железной выдержки, и тот потом долго курил в коридоре и глядел на меня, как
на врага. Наконец не выдержал. "Слушай, - говорит, - Жан, скажи честно, что
ты в ней нашёл?" А я стою пень пнём и ничего ответить не могу.
Если имелась в виду такая одержимость, то я вполне понимал Игната.